– Во, онемел парень от счастья, – снова прохрипел за спиной Кулдыга. – Вы объясните ему, Верховный, что собираетесь ему поручить.

– Ты прав, Кулдыга, – согласился Верховный со своим помощником. – А поручение у меня, первый страж Пра-Нат, будет такое. Надо собрать компрометирующие материалы на одно важное государственное лицо…

– На Председателя Госсовета?! – не удержался от возгласа Пра-Нат, обрадовавшись лёгкости задания.

– Да нет, первый страж, компромат на Председателя собирают другие люди, – разочаровал Верховный Пра-Ната. – А тебе я хочу поручить сбор компромата на руководителя Службы Безопасности…

Пра-Нат почувствовал, как земля уходит из-под ног. Собрать компромат на Фра-Тула – это означает только одно; конец всему: и карьере секретаря, и карьере Стража Солнца. Ну нет у него способности собирать компроматы!..

И он бы упал, не подхвати его Кулдыга под локоть.

– Я надеюсь, что ты справишься с этим поручением, – продолжил, тем временем, Верховный. – Да, понимаю, задание очень трудное, но я уверен, что ты справишься с ним.

– Конечно, справится, – ответил за Пра-Ната Кулдыга. – Мы уже убедились; парень башковитый, инициативный…

Вот и хорошо, – снова согласился Верховный со своим помощником. – Во времени не ограничиваю, но следует помнить, что у нас его совсем мало. Если верить тому, что в этой дискете. А тебе, Кулдыга, тоже задание. Во-первых: доставить первого стража в Комитет Обороны. Во-вторых: передать эту дискету специалистам. Пусть они разберутся в этих расчётах…

И снова на голову Пра-Ната накинули тёмный матерчатый пакет и проводили до машины. Даже в машине не стали его снимать.

«Хоть и присвоили звание первого стража, но по-прежнему не доверяют, – огорчённо подумал Пра-Нат. – Интересно, а Старшим Братьям Верховный тоже не доверяет?»

И, испугавшись, своей крамольной мысли, поспешил переключиться на другие раздумья…

Глава9. Никогда Нди-Лин не думал, что притворяться весёлым и беспечным так трудно. Он старался держаться так, чтобы Тао-Лин ничего не заметила и ни о чём не заподозрила. Они вместе искупались в прохладных волнах Океана. Правда, Тао-Лин отказалась делать это без купальника. Ей совсем не хотелось снова оказаться во власти другого мужчины; пусть и в воображении. Так что Нди-Лину оставалось лишь довольствоваться поцелуями и объятиями. И беспрестанно пытался шутить, и сам смеялся над своими шутками…

После купания Тао-Лин занялась завтраком, и Нди-Лин бросился ей помогать. Но толку от его помощи оказалось совсем мало, потому что мысли его были заполнены тревогой, а сердце печалью. Из сознания никак не желали уходить услышанные ночью слова о Малом Солнце. Он опускал голову, глядел на стебельки травы; поднимал глаза и смотрел на жену, такую красивую и весёлую; смотрел на бегущие над головой облака, и думал о том, что скоро вся

эта красота превратится в чёрную обугленную пустыню. И душа его от этой мысли становилась такой же обугленной. И накатывалась на него жгучая волна тревоги тоски и страха. В такие моменты он старался либо отвернуться от жены, либо скрыть своё лицо в объятиях и поцелуях. Лишь бы она ни о чём не догадалась по его глазам.

А Тао-Лин ничего и не замечала. Она находилась в счастливом упоении от того внимания, которое оказывал ей любимый муж. Она подолгу задерживалась в его объятиях, пылко отвечала на его поцелуи, вместе с ним смеялась над его шутками. И всё это сказывалось на её настроении; любое дело спорилось у неё в руках, и движения её были так легки и изящны, что казалось, будто она не ходит, а парит над лужайкой.

В отличие от мужа, который то тарелку уронит на траву, то смахнёт что-нибудь со столика неловким движением. А когда он умудрился сбросить со столика только что приготовленные бутерброды, Тао-Лин категорически лишила его звания помощника и посоветовала заняться чем-нибудь другим. Например: наловить рыбы для обеда и ужина.