– Ну с одной местной достопримечательностью мы познакомились, – усмехнулся Потап.

– С какой? – Катя с любопытством посмотрела на брата.

– С родником! Чувствую, скукотища нас тут ждёт, – вздохнул Потап, поднимая хворостинку.

– А привидение в доме, забыл? – напомнила Катя.

– Вот это интересно, если оно, конечно, и правда есть, – согласился Потап.

– Как бы узнать? – Катя посмотрела на брата.

– Пока не знаю, – пожал плечами Потап.

– Куда пойдём? – Катя огляделась по сторонам.

– Вон там дырка, посмотрим? – Потап показал на старый дощатый забор.

– Забыл, что бабушка сказала? За усадьбу не выходить!

– А мы и не выйдем, просто посмотрим, что тут такого?

– Ладно, пошли, – согласилась Катя.

Катя вошла в свою спальню. Днём она не успела её толком рассмотреть. Комната была выдержана в золотисто-розовых тонах. Посередине стояла большая деревянная кровать, накрытая шёлковым стёганым покрывалом, рядом – комод на гнутых ножках, на стене – большое овальное зеркало в деревянной оправе. В углу разместился небольшой туалетный столик.

В комнату зашла бабушка. Их комнаты оказались совмещёнными, разделяла их внутренняя дверь.

– Погода так неожиданно испортилась. Гроза надвигается. Катюша, ты же не боишься спать одна в комнате?

– Нет, бабушка, ты же рядом, чего мне бояться, а за стенкой Потап.

Кате и самой хотелось в это верить. Но подслушанный разговор не давал покоя. А к вечеру у неё разыгралась фантазия, и ей стало страшно от мыслей о призраке. Бабушка поцеловала внучку, пожелала спокойной ночи и пошла проведать Потапа. Катя подошла к окну и отодвинула шторы.

За окном набирала силу буря. Ветер неистово свистел. Деревья стонали, словно раненые звери, и гнулись так, будто хотели дотянуться ветвями до окна.

Катя легла на мягкую широкую кровать и укрылась с головой, высунув из-под одеяла кончик носа. Она всегда так ложилась, когда нужно было о чём-то подумать.

Катя вспомнила прошедший день: всё, что слышала и видела, всё, что было связано со странной комнатой. Странным показалось то, что эта дверь была заперта несколько десятков лет и никто не попытался её вскрыть.

Постепенно буря начала стихать. Из гостиной послышался бой часов, пробило двенадцать ночи. В доме наступила тишина.

Среди установившегося ночного безмолвия вдруг отчётливо послышалась мелодия. Катя высунула голову из-под одеяла и прислушалась: без всяких сомнений, в доме кто-то играл на рояле «Песню венецианского гондольера». Катя ходила в музыкальную школу, и эта мелодия ей была хорошо знакома.

Она слышала, как бабушка тихо прошла через её комнату и вышла в коридор.

Катя откинула одеяло, подошла к двери и приоткрыла её.

– Вот, слышите? Я же говорил вам! Это просто бред какой-то! Взорвать бы эту чёртову дверь, только бы увидеть, что там происходит! – послышался возмущённый голос профессора.

Прозвучал последний аккорд, и мелодия стихла, воцарилась тревожная тишина.

– Теперь вы верите мне? – тихо произнёс Алексей Фёдорович.

Бабушка не успела ответить. Из комнаты вышел секретарь профессора.

– Я слышал мелодию! – изумлённо пробормотал он.

– А что вас, собственно, так удивило? – осведомилась бабушка. – Насколько мне известно, это не впервые случилось. – Да, к сожалению, не впервые, – посетовал Лев.

Катя осторожна прикрыла дверь и нырнула под одеяло. В темноте она видела, как бабушка тихо прошла в свою комнату. Утром девочку разбудил стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, её распахнул Потап:

– Ты долго ещё будешь спать? Нас завтракать зовут.

Катя протёрла заспанные глаза и вскочила с кровати.

– А где бабушка? – растерянно спросила она.