– Дурак! – сказала я с упреком. – Вчера я сделала фото машины.

– Той, в которую врезался Егор? – вступил в разговор Кирилл.

– Да.

– Покажи! – Сашка попытался выхватить телефон из моих рук, но я не позволила ему этого сделать.

– Осторожно! Сама покажу. – Крепко держа мобильный, я дала посмотреть на фото сначала Сашке, а потом и Киру.

– «Хендай солярис»… Выглядит знакомо, – задумчиво протянул Кирилл.

– Да таких «солярисов» – сотни! – парировал мой брат. – Они по всему городу ездят.

– Может быть, – согласился его друг. – Просто конкретно этот уже как будто попадался мне на глаза. Зеленый – не самый популярный цвет. И еще тут можно разглядеть последние две цифры и две буквы номера. Жалко, остальное заляпано грязью, но я точно где-то видел похожий номер.

Кирилл бросил на меня быстрый взгляд.

– Ты показывала фото полиции?

– Да. Я все им переслала.

Закрыв галерею, я зашла на городской новостной сайт. Несмотря на раннее утро, журналисты уже успели обо всем написать. Новость висела на главной странице с фотографией покореженного красного мотоцикла.

К сожалению, в материале не оказалось новой информации ни о состоянии Егора и его пассажирки, ни о водителе авто.

– Родители Егора в курсе? – поинтересовалась я.

– Да, им сообщили, – ответил Кир.

Я безвольно опустилась обратно на диван. Неизвестность пугала, но сейчас никто из нас не мог изменить ситуацию. Состояние Егора зависело только от врачей и его собственного организма.

Егор жил так, будто был бессмертен. В последние годы он постоянно рисковал и ходил по краю, испытывая себя на прочность. Я понимала, из-за чего ему нравилась езда на мотоцикле – скорость и опасность обостряли чувства до предела. Егор горел ярко. Совсем как фейерверк. Но я отказывалась верить, что прошлой ночью он сгорел дотла.

– Получается, мы можем только ждать, – констатировала я.

– Я бы выпил кофе, – сказал брат, вставая с дивана. – Если хотите, сделаю на всех. Сегодня будет долгий день.

Электронные часы, прикрепленные к потолку в коридоре больницы, показывали без десяти одиннадцать. Уже почти три часа я, Сашка и Кирилл сидели на жесткой скамье перед отделением реанимации и интенсивной терапии. У меня давным-давно свело все тело, а запах антисептика насквозь пропитал волосы.

У окна поодаль от нас плакала мама Егора. Помню, что при первой встрече с ней я сразу поняла, кому он обязан своей внешностью. Мать и сын были удивительно похожи – те же темные волосы, карие глаза и правильные черты. На ее точеном лице уже пролегли морщины. Они практически не портили ее красоты, но бессонная ночь сделала их глубже.

Отец Егора стоял рядом с ней, опираясь ладонью на подоконник и низко опустив голову. Высокий мужчина с седыми висками напоминал грозовую тучу, готовую вот-вот ударить молнией.

До нас доносились обрывки их разговора. И я могла точно сказать, что любящие друг друга люди не общаются в подобном тоне.

– Я же говорил, не надо было ему покупать чертов мотоцикл! Еще и подержанный! – процедил сквозь зубы отец Егора.

– Что толку говорить об этом сейчас? – покачала головой его жена.

– Да, конечно! После драки кулаками не машут.

– Ты же помнишь, что он не спрашивал ничьего мнения. Сам на него заработал.

– Ага. Нашел, понимаешь ли, подработку! Нет бы доучиться, получить нормальную профессию, я бы передал ему часть дел в компании… А у него в голове только музыка и мотоциклы. Твое воспитание! – Отец Егора распалялся больше и больше.

– Будешь винить меня? Прекрасно! Просто прекрасно! – закатила глаза его супруга.

– Так это ты ему даже слова не сказала, когда он пошел учиться на гитару! И когда бросил плавание! А потом вообще ушел из дома и устроился в ресторан, где его могли видеть мои деловые партнеры! Избалованный мальчишка делал что хотел, а ты ему потакала. Когда я пытался наставить его на путь истинный, что ты говорила? Не надо давить на ребенка! И вот результат!