Профессор М. С. Строгович так определял сознание обвиняемого^>88: «…это показания, в которых он признает себя виновным в предъявленном ему обвинении и сообщает факты и обстоятельства совершенного им преступления»^>89.

По мнению В. И. Каминской, «признание (сознание) обвиняемого – это такие показания, в которых он признает правильность предъявленного ему обвинения, сообщает обстоятельства совершенного преступления и раскрывает субъективную сторону совершенного деяния»^>90.

Именно такое понимание признания обвиняемого как сообщаемых им сведений о своей виновности в совершении преступления, полученных по правилам, установленным УПК РФ, может считаться доказательством по уголовному делу. Судебная практика также исходит из того, что доказательством является не факт признания обвиняемым своей вины, а та информация об обстоятельствах совершения преступления, которая содержится в его показаниях. Так, Верховный Суд Российской Федерации нашел недопустимыми показания обвинявшихся в покушении на кражу П. и Е., которые признали вину и пояснили лишь, что подтверждают свои показания, данные в качестве свидетелей. В определении отмечено, что П. и Е. «не отказывались от дачи показаний, а, признав вину полностью, ошибочно полагали, что достаточно их показаний в качестве свидетелей»^>91. Не сообщая в качестве обвиняемых каких-либо сведений об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, сам по себе факт признания обвиняемыми своей вины доказательством не является.

Отсутствие самостоятельного доказательственного значения ответа обвиняемого на вопрос о признании вины вместе с тем не означает, что данный элемент не входит в содержание его показаний. Мы разделяем позицию тех процессуалистов (Каминская, Рахунов, Строгович, Якуб), кто выраженное обвиняемым отношение к предъявленному обвинению включает в содержание показаний обвиняемого в качестве их составной части. Изложение обвиняемым фактических обстоятельств дела напрямую связано с его отношением к предъявленному обвинению. Ответ обвиняемого «да, признаю себя виновным» или «нет, не признаю себя виновным» представляет собой единое целое тех показаний, которые он дает по уголовному делу и которые подлежат проверке и оценке по установленным правилам. Вычленение из показаний обвиняемого отдельного ответа, характеризующего его позицию по предъявленному обвинению, и оставление этого ответа за рамками содержания его показаний никакого практического значения не имеет. Отношение подсудимого к предъявленному обвинению подлежит отражению в описательно-мотивировочной части приговора наряду с данной судом оценкой приводимых подсудимым доводов по предъявленному обвинению.

В юридической литературе было высказано предложение об исключении из ч. 2 ст. 173 УПК РФ требования выяснять у обвиняемого в начале допроса, признает ли он себя виновным, поскольку данные обстоятельства могут рассматриваться «как завуалированное психическое давление на обвиняемого», принуждение к тому, чтобы он начал давать показания, признал себя виновным^>92. С указанным предложением мы не можем согласиться по тем основаниям, что вопрос следователя о личном отношении обвиняемого к предъявленному обвинению сам по себе никаким принуждением не является, в противном случае следовало бы все вопросы, задаваемые следователем обвиняемому в ходе допроса, направленные на выяснение обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, в том числе о его причастности к совершению преступления, виновности, мотивах его действий, рассматривать в качестве принуждения к даче показаний или признанию вины. Но это не так.