- А что будет потом? – не удержалась Миранда.

Офелия охрипнет? От нее дождешься.

- Ты забыла? Через три часа начнется День Посещений. Но кто-то наверняка прибудет раньше. А в связи с грядущими Именинами сегодня может быть целая толпа.

О да! У некоторых приютских родня из деревни. Встает она с петухами. Если их же сама и не будит.

И всем этим добрым селянам-горожанам бесполезно раз за разом повторять, что часы посещений всегда с девяти. Соскучившиеся родственники всё равно явятся «самыми первыми». И «с самого утречка». Чтобы «успеть пораньше всех».

Неважно, что потом простоят часа три под воротами. Неважно, что при этом могут смутить ту же Офелию, вздумавшую лишний раз искупнуться. И неважно, что посетителей пускают потом всех сразу. Так что прибывшие «с утречка» время не экономят, а просто бездарно теряют.

А еще они обычно толпятся до открытия за невысокой оградой и жадно разглядывают тех, кто внутри. А заодно тут же и обсуждают. Громко. Своих и чужих. Сравнивают, оценивают.

И Офелию в том числе.

На самом деле, и время посещений можно было не заявлять. Приютские-то входят и выходят свободно. Лишь бы ночевали дома.

Но что ж откажется уютно посидеть в гостевом зале, посмотреть не спеша школу, выпить горячего травяного чайку? Знаменитых пирожков сестры Моники отведать?

Увы, время действительно на исходе.

А будущие именины принца Ланцелота и впрямь собрали в столицу разношерстную толпу любопытного народа. И полезны из них только купцы – потому что явились в этой чехарде делом заниматься, а не время зря терять. Тройные прибыли накрутят... молодцы.

2

Жаль, нельзя с матерью Маргаритой обменяться. Лихо махнуться, не глядя. Миранда всё еще не отошла от недосыпа. А наглая полная луна повторится еще дважды.

Мире бы сейчас не с Рыськой проявлять чудеса терпения, а Офелию макнуть дурной головой в ее же озерцо. Разок-другой.

- Давай, Иза. Повторяй за мной. Медленно. Р-раз...

Рысенок возмущенно трясет пушистой головой, прижимает изящные ушки с кисточками, дергает короткими усами. Совсем по-человечески потерла нос передней лапой. Вот-вот еще и глаза ею закроет.

То ли в таком виде не хочет зваться Изой, то ли – ничего «давать» и «повторять».

- Иза, нам придется. Ты не можешь остаться рысью до ночи. У всех получилось. Не ты первая, не ты последняя. Давай, не капризничай. Будь хорошим, послушным котенком...

Рыська рыкнула... и превратилась уже от возмущения:

- Я... не котенок!

Конечно. Это кто ж захочет считаться маленькой в целых почти четырнадцать лет?! Ну, совсем почти. Каких-то жалких восемь месяцев осталось. Не считается!

- Ты – молодец. А сейчас мигом одеваться. Ни одна из нас – не Офелия, чтобы кто-то слишком впечатлился. Настолько, чтобы не ржать, как боевой конь на лугу.

Потому как что веселее и забавнее голой девки? Две голых девки сразу! И обе – ни разу не Офелии!

И если своим поголовно плевать - чего они еще не видели? – то вот посторонним...

И это пока тут нет никого, кроме них и дриады Эви на другом конце. Тоже своей. Как раз убирающей за Рыськой, между прочим. И молча страдающей из-за каждого загубленного цветка.

- Очень надо! – фыркнула Иза, затягивая шнурок рубахи. В штаны она влезла еще раньше. Впрыгнула, можно сказать. – Кому нужны такое вымя и такая корма?!

- При талии, как у нас? У парней спроси, они объяснят. Только не у твоих сверстников, они еще ничего не понимают. Но нам с тобой – и правда не нужно. Бегать легче без всех этих красот. Как и драться.

Мира едва успела превратить Рысенка обратно в человечка и сама заскочить в одежду, как в изгородь настойчиво постучали.