Она даже спросила меня, почему я не могу, как Каспиан, быть счастливой, оставшись после окончания школы на острове – и возглавить школу, как нам и положено.

И что же, теперь я узнаю, что он подавал заявления о поступлении в университеты все это время? И что его родители поддерживали его в этом?

Когда я обнимаю Каспиана, во мне бушует гнев. Возможно, он немного придурковат, но я не виню его в том, что он нашел способ сбежать с этого острова и готов воспользоваться им.

Кого я виню, так это мою мать.

– Поздравляю! – говорю я моему кузену, когда он наконец отпускает меня.

Он улыбается мне, и его ярко-голубые глаза сияют на фоне медной кожи.

– Спасибо, Клементина. Мне не терпится узнать, в каких университетах приняли твои заявки о поступлении.

У меня падает сердце, потому что что я могу сказать?

Почему мы с Каспианом не говорили об учебе в университете раньше? Почему я просто доверяла моей матери, хотя знала, что она нередко вольно обращается с правдой. Я улыбаюсь натянутой улыбкой, пытаясь решить, что сказать, когда меня оттесняет Карлотта, чтобы тоже поздравить Каспиана.

Я пытаюсь успокоиться, пытаюсь сказать себе, что еще есть время отправить заявления в любые университеты, в которых я хотела бы учиться. Я не обязана оставаться здесь после того, как закончу школу. Я могу оставить это место в прошлом.

Ее власти надо мной скоро придет конец.

Эта мысль помогает мне досидеть до окончания Конклава. Она помогает мне выдержать до нелепости напыщенную речь Каспиана и высокомерное хвастовство дяди Кристофера. Это помогает мне даже вынести то, что моя мать по-прежнему отказывается встречаться со мной взглядом.

Но как только заседание заканчивается, я вскакиваю и мчусь к двери.

Я откровенно поговорю с моей матерью завтра. А сейчас мне необходимо просто убраться подальше от моей родни.

Меня зовет бабушка, но я продолжаю бежать прочь по коридору и не думаю возвращаться. Потому что, если я вернусь, то расплачусь. Слезы – это проявление эмоций, а любое проявление эмоций – это слабость. Моя мать презирает слабость. Поэтому, чтобы не разразиться слезами, я просто продолжаю бежать.

Когда я возвращаюсь в свой домик, мой телефон начинает вибрировать. Часть меня ожидает, что это моя мать, требующая, чтобы я вернулась и поговорила с ней, но нет, на этом фронте все спокойно. Это Серина.

Серина: Надеюсь, морковный торт Флавии сделал это более терпимым. Я хочу знать все детали.

Я: Он помог, но его было недостаточно, чтобы сделать это терпимым.

Серина: Я наконец собираюсь сделать это.

Я: Сделать что?

Серина: Сотворить свои первые чары.

Серина: Ночью будет полнолуние. Я собрала все необходимые ингредиенты и, когда стемнеет, очерчу вокруг себя круг, использую силу луны и начну.

Я посылаю ей поздравительную гифку.

Я: А что это будут за чары?

Серина: На удачу. Я все еще не нашла новую работу, а скоро мне надо будет внести арендную плату за жилье.

Я: Почему бы тебе просто не сотворить чары на материальное благополучие? Тогда тебе можно будет не торопиться с поисками работы.

Серина: Во всех книгах написано, что этого делать нельзя. Чары на материальное благополучие всегда выходят боком. Но завтра у меня собеседование, и я надеюсь, что удача поможет мне получить эту работу.

Я: У тебя все получится как с этими чарами, так и без них. Пришли мне изображение круга, который ты очертишь.

Серина: Обязательно пришлю. Пожелай мне удачи!

Я: Всегда <3.

Я подумываю о том, чтобы позвонить Серине и рассказать ей, что сделала моя мать, но, похоже, у нее сейчас такое приподнятое настроение, и мне не хочется портить его.