– У нас 5 минут, чтобы уйти, – шепнул он. Так что придется поторопиться.

Так быстро я еще не бегала. Подумав про себя, что если выберусь живой, обязательно пойду в спортзал. Мы уже запрыгнули в кузов джипа, как раздался выстрел. Охрана обнаружила нас. Машина рванула с места. Все происходило как в плохом кино. Нас гнали к ущелью, где дороги для машины не было.

Оторвавшись от преследователей за ближайшим поворотом, Глеб скомандовал:

– Всем прыгать из машины и укрыться за ближайшими валунами.

Он и два его напарника заняли позиции у входа в ущелье. Машина была пущена под откос. Через минуту раздался взрыв, а еще через пару минут показались наши преследователи.

Я, вдавив свое бренное тело в мелкую гальку, хотела бы превратиться в эту минуту в ящерицу. Закрыв глаза, вдруг ни с того ни с сего вспомнила молитву и принялась неистового повторять ее слова про себя, напрочь забыв про то, что еще неделю назад была стойкой атеисткой.

Бой был не долгим. Два десятка свежеиспеченных трупов валялись вдоль дороги. Один из бойцов был ранен в плечо. Я глазами отыскала фигуру Глеба, который прислонившись к валуну, сидел, откинув назад голову. В два прыжка я оказалась возле него:

– Глеб, ты ранен?

Он открыл глаза и показал на ногу. Его камуфляжные брюки потемнели от крови.

– Перетяни мне ногу, – прохрипел он.

Я беспомощно оглянулась, ища, чем могу перетянуть ногу выше раны. Потом быстро сняла свою рубашку, и, разорвав ее на ленты, стянула ногу. Глеб вытащил из нагрудного кармана шприц, и что-то вколол себе в раненную ногу.

Второму бойцу помогал Вадим. К нам подошел товарищ Глеба и глухо доложил обстановку:

– Если до ночи не уйдем за перевал, шансов нет.

Денис обратился к командиру группы:

– Здесь недалеко есть заброшенная штольня, мы можем укрыться в ней. Туда местные не суются, так как об этом месте идет дурная слава.

Командир, осмотрев трофеи оружия, сухо сказал:

– Веди, у нас мало времени.

Сгибаясь под тяжестью прихваченных с собой автоматов, я, спотыкаясь о камни в брендовой обуви, с полуголым торсом, шагая по узкой тропинке враждебного нам ущелья, подумала: «жаль, меня сейчас не видит Олежек».

Когда мы добрели до входа в штольню, уже смеркалось. Смертельно хотелось пить. Командир, которого товарищи звали Орланом, осмотрев ногу Глеба, сказал:

– Нужно вытаскивать пулю, иначе будет проблема.

Группа разделилась. Денис с одним из бойцов пошел за водой, зная местность.

Командир пошел оглядеть подходы в случае атаки бандитов. Я с Глебом и Вадимом укрылись в штольне.

Время тянулось как жевательная резинка. Я периодически вытирала пот со лба Глеба. Вадим пошел осмотреть штольню. Внезапно из глубины пещеры донесся странный шум, потом раздался резкий крик Вадима, и все стихло. Я, схватив автомат, испуганно уставилась в темноту. Глеб открыл глаза, и запекшимися губами прошептал мне:

– Сиди, не шевелись за моей спиной, – и передернул затвор автомата.

Не знаю, сколько времени мы сидели в звенящей тишине, пока не послышались шаги. В штольню зашли Орлан, и Денис с бойцом, которые принесли спасительную воду. Мужчины зажгли факел, и пошли вглубь пещеры. Вернулись они через несколько минут, неся с собой растерзанное тело Вадима. Осмотрев смертельные раны моего сослуживца, мы пришли к выводу, что на него напал какой то крупный зверь.

Мужчины разожгли костер и вскипятили в походном котелке воду. Орлан подошел ко мне и приказным тоном сказал:

– Сейчас ты сделаешь надрез и вытащишь пулю.

– Почему я? – мне стало не хорошо от мысли, что я должна резать живого человека без всякого наркоза.