А ещё я вчера потерял самообладание в вонючем ночном клубе. Приехал по работе, как майор ФСБ, решил ловить местных преступников на наживку, но увидел девушку с лиловыми волосами, которая напомнила её – и пропал.

Сердце забилось за грудиной так, будто все эти годы лежал в коме, а теперь меня завели дефибриллятором. Сознание буквально плыло, отказываясь принять реальность. Вчера вечером я хотел Нимфу до умопомрачения, до жжения в паху, до судорог мышц. Давно со мной такого не было. Позабыв, зачем пришёл в «Саванну», я попытался купить секс со стриптизершей и получил такое фиаско, какое и не снилось майору ФСБ. Нимфа с голубыми глазами и бесподобной фигурой якобы согласилась на сделку, но выпорхнула прочь. Вместо неё пришла какая-то другая женщина. Да, безумно похожая, также одетая и накрашенная, но я идиот, что ли?!

В вечернюю программу произошло то, что изначально я никак не планировал: скандал и почти что драка с управляющим клуба. В последнюю минуту сообразил, что мне ещё нужно провести здесь расследование, а потому я не могу набить морду прянику, который держит меня за придурка и утверждает, что девушка передо мной и есть Нимфа.

И вот я приехал к Димону. К Олесе, конечно же, но не мог я это сказать открыто. Чтобы увидеть её в свете дня и наконец успокоиться. Убедиться, что вчерашняя Нимфа – это не она. Что я просто сошёл с ума от переутомления за последние месяцы. Но вот я стою, и меня нещадно глючит, что та девушка из стрипклуба и Лесёныш – один и тот же человек.

Леся продолжала смотреть на меня своими огромными глазами цвета океана, и я сглотнул, машинально почесав отросшую щетину.

«Тогда зачем приехал?»

– Лесь… – начал я и осёкся.

Ну не говорить же, что вчера чуть не трахнул стриптизёршу, которая напомнила мне её? Нет, это совершенно точно не то, что хотят слышать молодые привлекательные девушки. Да и потом… парень у неё наверняка есть. Её возраста.

От последней мысли я вдруг понял, что страшно злюсь и тут же сказал первое, что пришло в голову, просто чтобы отвлечь себя и дать продышаться.

– Расскажи мне про отца, пожалуйста, и про катастрофу. Что произошло?

– А что тут рассказывать? – Олеся повела плечом, совсем как вчерашняя танцовщица. – Через месяц после того, как мне исполнилось семнадцать лет, мы поехали на машине на юг. Думали с остановками сделать мини-путешествие в Сочи, но на первом же перегоне начался сильный дождь. Трассу как раз начали ремонтировать, и временный дорожный знак опрокинуло ветром… А может его и вовсе никогда там и не было, и так сказал адвокат дорожных служб, чтобы нам не выплачивать компенсацию из госбюджета.

Она обхватила себя тоненькими ручками за талию, ёжась и вспоминая тот ужасный день. У меня зачесались руки подойти к ней, обнять, сказать, что все позади, теперь я рядом. Но я не имел на это права.

– Врачи сказали, что мама умерла мгновенно и не испытывала боли. Мне каким-то чудом повезло, я была на заднем сиденье, легко отделалась сотрясением мозга и парой царапин. А вот отец сидел за рулём. – Её голос стал тише. – Помимо множества операций он ещё очень сильно переживает, считая в случившемся виноватым себя.

«Легко отделалась сотрясением мозга»? Фраза не укладывалась у меня в голове. Я смотрел на это неземное создание, которое запомнилось мне гениальными мозгами и смешливым характером.

Леся так изменилась…

В семнадцать она была красивой – даже слишком, но тогда я воспринимал её как нечто лёгкое, бесхитростное, солнечное. Той детской искренности, конечно, всё равно хватало и сейчас, но с ней пришло что-то новое. Её взгляд стал увереннее, жёстче – как будто она научилась держать под контролем каждую эмоцию, скрывать их за маской. Тот свет, который был в ней раньше, не погас, но теперь он направлен внутрь, она научилась не распыляться, как это делают дети. Как будто три года обернулись для неё по меньшей мере тринадцатью. Такая взрослая.