– Это прекрасно, – согласился советник, – но вы готовы ждать год перед тем, как выйти замуж?

– Я готова ждать хоть десятилетия, уважаемый Витель Стаг, чтобы стать супругой принца Эранора Фирнена.

Загремели овации. Король оттаял, а советник едва ли дождался тишины, чтобы провозгласить, наконец, что северянин – почётный гость Эритреи, и что смотрины удались. Грейс стыдливо отвела взгляд, прикрываясь рукавом своего голубого платья.

– Однако, – король поднял руку и заговорил снова, – пиршество не будет продолжаться. Из уважения к традициям Севера и Юга, расходитесь, дорогие гости.

Самой замечательной новостью, которую Эранор услышал за сегодняшний день, была весть о завершении пира. В этот момент к нему подбежал перепуганный Манкар. Ему было 40 лет, вроде взрослый, а все равно боялся за своего будущего короля, думал, что в свои молодые годы тот может наломать таких дров, что и весь Фирнен во век не разгребёт.

– Ты должен мне все рассказать, – попросил он тихо.

– Оу, нет, друг мой! Я добью этот вечер, и до завтрашнего обеда к нам не приходи, – Эранор отмахнулся от брата, который и слова не успел вставить. Принц же, взяв со стола несколько бутылей вина, направился к выходу из тронного зала. Где-то ближе к дверям он заприметил скромную служанку и подошёл к ней, чем перепугал бедную девушку. Та начала заикаться в попытке что-то сказать принцу, но он лишь мягко улыбнулся и забрал из её рук поднос, на котором было несколько сортов сыра, фрукты и буженина. По условному сигналу Эранора его личный оруженосец, который все это время стоял вместе со стражей, поспешил помочь господину. Мальчик взял со стола ещё четыре бутылки и блюдо с морскими деликатесами. Вместе они направились в покои принца.

Проводив их глазами, Грейс ощутила, будто сбросила с плеч тяжкий груз, и теперь могла дышать куда легче. Её беспокоило только странное щекотание под ложечкой похожее на восторг и радость. Неужели это была их с принцем первая победа?

Дворяне нехотя разбредались, уходили прочь, но с почтением и смирением в сердцах. В семье каждого из них была как минимум одна утрата, один падший, которого стоило почтить. Столы тут же начали прибирать. Король и королева поднялись на ноги и удалились в сопровождении дочерей. Смотрины окончены.

В гостевых покоях господина и оруженосца встретила радостная Хауфо. Дверь они заперли. Первым делом принц разделся по пояс, бросая рубашку, камзол и жилетку где попало. Перчатки он стянул зубами. Наконец-то, прохлада!

Примерно в два часа ночи упитый Уильям отключился прямо на полу, и принцу пришлось перенести мальчика на диван, чтобы не продуло. Где-то до четырех утра Хауфо мяукала свои баллады, начиная с повести о Золотой гусыне, в которой высмеивалась людская глупость. А закончила песнями о суровых битвах. Последней оказалась Котарон Хилвэй. Эту песню принц ненавидел, но был уже столь пьян, что подпевал и ей. Мотив песни печальный, больше напоминающий плач. Она стала отличным завершением поминального вечера для всех, кого в минувшей войне потеряли.

А уже часам к пяти утра кошка долакала остатки вина и зачем-то встала на задние лапы, рассказывая какой-то божественный бред заплетающимся языком, а после качнулась и, икнув, завалилась на спину, Эранор едва успел её подхватить, и на кровать они переместились, так и засыпая там вместе.

***

Грейс распахнула двери своих покоев. От неожиданности девушка, сидевшая на полу у камина, вздрогнула и обернулась, опуская швейную иголку и край тонкой сиреневой ткани, разложенной у нее на коленях. Судя по одеянию и скромной причёске – служанка. Та самая, что помогала принцессе с приготовлением к торжеству.