– У меня уже бока болят. Да и не хочу пока. Ложись.

Я покорно соглашаюсь и укладываюсь на подушку. Она теплая и довольно мягкая. Глупость, конечно, но эта незначительная вещь внушает мне безопасность. Я обхватываю ее руками, прижимаюсь сильнее и стараюсь отпустить тревоги. В конце концов, Дима рядом, а пока он со мной, все будет хорошо.

Сон настигает меня неожиданно быстро.

Я вижу себя в детстве: как иду по узкой тропинке в сторону курортной зоны. На улице свежо и пахнет хвоей, но, несмотря на приятные запахи и хорошую погоду, я не улыбаюсь. Все еще помню, как родители ругались, как мама сказала о своем отъезде. В голове так и звучит набатом: «Как я устала от всего». Меня не покидает мысль, что мама устала не от всего, а конкретно от меня, именно я причина ее плохого настроения и отсутствия ярких красок в жизни. Поэтому и убегаю из дома, чтобы она могла отдохнуть и улыбнуться.

Молочное небо меняется, когда я останавливаюсь посреди дороги и запрокидываю голову. Оно окрашивается сперва в лиловый, а затем в кроваво-алый. Мне становится страшно, настолько, что по щекам скатываются слезы. А потом впереди появляется он – человек в маске. Он не сводит с меня волчьих глаз. Кажется, незнакомец смеется.

Обуреваемая страхом вперемешку с адреналином, я разворачиваюсь и убегаю. Бегу изо всех сил! Бегу на последнем издыхании! Бегу и падаю. Поднимаюсь и снова бегу. Вот только мои попытки оказываются тщетны, человек в маске стремительно догоняет меня. Вблизи он напоминает монстра из страшных сказок. Заламывает мне руки. Я пытаюсь сопротивляться, громко кричу и плачу. Не могу перестать плакать. А потом где-то на задворках разума слышу знакомый голос:

– Ника…

Мое имя звучит так нежно и упоительно, словно для этого человека я особенная, очень важная и совсем не причина плохого настроения. Этот голос напоминает свет в конце туннеля, к которому я тянусь, как безвольный странник, потерявший надежду.

– Ника…

Цвета вокруг меняются, картинки расплываются.

Я закрываю глаза, мысленно считаю до десяти, а когда открываю их, вижу перед собой взволнованное лицо Димы. Он смотрит на меня с нескрываемой тревогой, и только сейчас я понимаю, что его ладони лежат на моих щеках. Горячее дыхание опаляет кожу, отчего мое сердце устраивает забег на длинную дистанцию. Воспоминания о плохом сне моментально отступают на второй план, теперь я могу думать только о Диме и о том, почему он не сводит с меня своих глаз, так похожих на море, в котором зарождается шторм.

– Ты как? – шепчет Дима.

Я ничего не говорю, лишь безмолвно смотрю на него и думаю, что впервые за столько времени кто-то пробудил меня ото сна. Родители никогда не ночевали со мной, даже после того случая. У друзей я старалась не оставаться – боялась, что приснится кошмар, который заставит кричать или плакать, и меня сочтут странной. О парнях и говорить не стоит. Однако сейчас, когда Дима держит мое лицо в своих ладонях, когда его голос с таким трепетом произносит мое имя, я вдруг понимаю, что всегда хотела именно этого. Хотела, чтобы меня разбудили и разрушили навсегда тот ужас, что продолжает преследовать по ночам.

– Я странная, да? – решаюсь спросить, хотя уверена, Дима не согласится со мной.

Но вместо ответа он прижимает меня к своей груди и начинает гладить по голове, словно маленькую девочку. А я не могу ничего с собой поделать, жмусь к нему бездомным котенком. Мы два магнита, которые должны соединиться и дополнить друг друга – именно такое у меня ощущение, именно так я тянусь к Диме, а он, мне почему-то кажется, точно так же тянется ко мне.