– Вроде всё взял, – ставит пакет у входа в ванную комнату.

– Себе не забыл? – интересуюсь, подавляя улыбку. – Уколы от бешенства тоже не помешали бы.

– Цветкова, – рычит Свят, надвигась на меня. – Нарываешься.

– Что, покусаешь? – наклоняю голову набок, хотя сама трушу под его колючим взглядом, но у меня на коленях спит комочек, не позволяющий подорваться с места.

– Нет, – Черкасов подходит вплотную, наклоняется, заставив меня откинуться назад, и, приблизив своё лицо к моему, тихо произносит:

– Заражу, – опускает взгляд на мои губы. – Через слюну.

Шумно сглатываю, видя, как в его глазах зарождается странный блеск. Он наклоняется ниже, заставляя меня максимально откинуться назад, уперевшись локтями в кровать.

– Черкасов, – выдыхаю в его губы, что находятся в опасной близости от моих.

И тут слышу громкий писк, от которого мы оба дёргаемся, словно от удара электрошокером. Черкасов выпрямляется и идёт к оставленному пакету, достаёт оттуда покупки, пристально их осматривая.

– Кажется, кого-то пора купать, – беру котёнка в руки и направляюсь в ванную комнату.

Он смешно пытается когтями зацепиться за мою толстовку, и ему это удаётся. Ползёт на плечо и доверчиво утыкается мокрым носом мне в шею.

– Кто-то почуял хозяйку, – ухмыляется Свят.

– Кто-то просто видит больше, чем некоторые, – парирую и захожу в ванную.

– Шампунь, – Черкасов ставит флакон на пол у душевой кабины. – Как его купать-то?

– Ты лей воду, а я буду мыть, – подумав, решаю, что у меня это лучше получится.

Передав котёнка Черкасову, снимаю толстовку, закатываю джинсы почти до колен и встаю в душевую кабину, приготовившись к бою, подозреваю, что так просто этот чертёнок нам не дастся.

– Операцию по приведению этого комка шерсти в божеский вид объявляю открытой, – торжественно произношу, вызывая улыбку на губах Черкасова.

– Ну тогда поехали, – открывает кран и проверяет температуру воды, бьющую из лейки.

Когда Свят направляет воду на котёнка, тот дёргается, пытаясь убежать, но я крепко держу его одной рукой, а второй распределяю поток по шёрстке. Когда дело доходит до шампуня, чертёнок уже отчаянно сопротивляется, вонзив в меня свои коготочки.

– Ай, – шиплю от боли и осторожно отцепляю лапу от свой руки.

– Поменяемся? – Черкасов поднимает на меня взгляд, лейка выскальзывает из его пальцев и падает на дно душевой кабины, окатывая меня водой.

– Черкасов, блин, – зажмуриваю глаза, глотая ртом воздух.

– Прости, – хохочет, подбирая лейку и снова направляя воду на котёнка.

К тому моменту, как мы полностью смываем шампунь с животного, на моих руках появляется ещё несколько царапин, и, кажется, из нас троих самым довольным выглядит лишь Черкасов.

– Давай полотенце, – бурчу недовольно. Я мокрая и немного злая.

Свят выключает воду и, встав, тянется за полотенцем, а когда поворачивается ко мне, замирает на несколько секунд, пристально смотрит и шумно выдыхает, прикрыв глаза. Подаёт полотенце и отворачивается, а я заворачиваю в него котёнка, который пытается улизнуть из махрового кокона и прижаться ко мне. Выхожу из кабины, прижав дрожащий комочек к груди. Мне становится холодно: мокрая майка прилипла к телу, создавая неприятные ощущения.

– Я его возьму, – преграждает путь Свят, стараясь не смотреть на меня. Что происходит вообще? – Ты прими душ и переоденься.

Осторожно забирает котёнка и выходит из ванной, оставив меня одну. Сбрасываю мокрую одежду и встаю под тёплые струи душа, смывая с себя весь негатив сегодняшнего дня, а вылезая из душевой, понимаю, что не взяла вещи, в которые могу переодеться. Ну не натягивать же мне мокрые.