– Как тебя зовут? – спросил тот полицейский, который целился в меня две минуты назад. Я молчала. Мое имя – не его дело. – Сколько тебе лет?

Пристальное внимание нервировало. Я дергала цепочку, пытаясь понять, можно ли ее оторвать. Они ждали ответа, но я только плотнее сжала губы. Понятия не имею, что будет, когда они пробьют мое имя по своим базам. Всю жизнь я чувствовала себя призраком среди людей, избегая их и прячась в лесу. Вдруг окажется, что официально я мертва?

– Ладно, заберем ее в участок, – вздохнул офицер Стивенсон. – Выясним, кто такая.

Он сделал жест рукой, приглашая меня на выход. Я только этого и ждала и ринулась к калитке. Второй полицейский подскочил и схватил меня за руку.

– Тише, тише, не так быстро, – я почувствовала его горячее рвение и запах чеснока. Попытка выдернуть руку ничего не дала, он схватил сильнее и потащил к выходу.

– Да она же просто ребенок, – воскликнула вслед хозяйка дома. – Осторожнее.

– Мэм, мы делаем свою работу, – офицер Стивенсон отправился за нами.

Я слышала ворчание Руфуса за спиной и делала вид, что послушна, как овечка. Пока не дергалась, полицейский был сдержан и невозмутим.

Вот и калитка. Как только мы шагнем на улицу, сбегу. С наручниками разберусь потом.

На пустынной улице стояла только полицейская машина, беззвучно мигая лампочками сирены. Полицейский потянул за собой, когда я застыла посреди тротуара.

У меня не будет второго шанса.

Я выдернула руку и рванула в сторону. И успела сделать всего два шага, прежде чем увидела его. Рыжего! Того, кто убил Келли. Он смотрел на меня из медленно проезжающей мимо машины и, казалось, только и ждал, когда я подойду ближе.

– Не делай глупостей, – подскочил офицер Стивенсон и, не дотрагиваясь, выставил вперед руку. – Не заставляй меня за тобой бегать. Никому из нас это не нужно. Просто сядь в машину.

Я нервно облизнула губы. Келли говорила бежать, но убежав сейчас, я попаду прямо в лапы к убийцам. Но удастся ли сбежать из полицейского участка? Я посмотрела на Рыжего и приняла решение.

Офицер Стивенсон отскочил в сторону, когда я нырнула в машину. Его напарник держал дверь. Он же сел за руль. Забираясь в машину, офицер Стивенсон бросил на меня укоризненный взгляд.

– Пост, это пятнадцатый. Код сорок три^>5. Возможно, четыреста восемьдесят четыре^>6, – сказал он в рацию. – Едем в участок.

Это прозвучало как абракадабра. Но что бы это ни значило, в полицейском участке я надолго не задержусь. Буду молчать и сбегу при первой возможности.

Я вспомнила взгляд Рыжего: он спокойно смотрел мне вслед, словно знал, что я никуда не денусь. И как он меня нашел? Тоже шел по следу Ника? А если я приведу убийц к Нику и его семье? Тогда мне и про него следует молчать.

От ужаса я вспотела. Пересохло горло, и я закашлялась. Офицер Стивенсон адресовал мне еще один укоризненный взгляд. Я демонстративно отвернулась к окну. В ушах появилось ощущение, словно туда напихали ваты: звуки стали глуше и доносились, словно через бутылочное горлышко. Отзвуки чужих эмоций заворочались во мне, как медведь в тесной берлоге – ударяя по нервам и царапая кожу. Я испугалась, что упаду в обморок. Скорчилась на сидении, больше всего желая, чтобы все стало как прежде. Чтобы вернулась Келли, отругала меня за побег и своеволие и засадила за учебу.

Провожая в окно машины улицы Портленда, я осознала, что уже ничего не будет как прежде.

В полицейском участке меня опять обыскали. Я отпихнула одного офицера и наступила на ногу второму, но они все равно добрались до фотографии и кулона. А потом пристегнули наручники к крюку в столе и оставили одну в безликой комнате с зеркалом. В гнетущей тишине мысль о том, как сильно я подвела Келли, нещадно сверлила черепную коробку. Она просила меня бежать, добраться до Ника, но я не справилась и попалась, как идиотка. Что они собираются со мной делать? А если спросят про отца? Я даже не знаю, можно ли признаваться в родстве.