Есть ли у вас какое-то «я», существующее вне этой сформированной структуры, есть ли собственные предпочтения и предубеждения? И если нет, можете ли вы сделать шаг назад и создать их с нуля?

Я не знаю.

Давайте попробуем выяснить.

Дело было зимним утром в приморском городке, за год до начала пандемии.

Я сидел в модном кафе – светлое дерево, панини, правильный капучино, – где проходили еженедельные встречи «Мини-музыкантов». То есть детей. Пятнадцать мам (некоторые на поздних сроках беременности) и два отца привели дошколят на занятие с Карен Бланк – музыкальным терапевтом, которая горит этим делом и описывает свою ключевую квалификацию так: «Я люблю музыку и люблю детей».

Карен ведет клуб «Мини-музыкантов» еще в одном месте, в восьми милях к востоку, в Дувре – депрессивном портовом городе, отравленном бедностью и запустением. Уроки там ориентированы на родителей, отчаянно пытающихся дать детям любое преимущество, которое позволит им выжить в этом жестоком мире. Здесь же, в благополучном Фолкстоне, на занятия приходит совсем другая публика.

Я разговорился с отцом двухлетнего Тоби, потому что малыш подошел ко мне и радостно поздоровался. Очевидно, для Тоби мир – приятное и безопасное место, полное приятных и неопасных людей. Его папа с аккуратно подстриженной бородкой носит хипстерский кардиган, кепку и подтяжки. Он недавно переехал сюда из Лондона ради близости к морю и высокого уровня жизни. Я не спросил, где он работает. Как бы то ни было, его работа позволяет ему по вторникам водить сына сюда.

Родители с карапузами полукругом расселись возле Карен, которая спела приветственную песенку, не забыв упомянуть в ней каждого ребенка:

Здравствуй, Рори, С нами становись в кружок, Хлоп-хлоп-хлоп! Здравствуй, Уиллоу, С нами становись в кружок, Хлоп-хлоп-хлоп! Здравствуй, Сандра…

И так далее. Дети в восторге и быстро включаются в процесс, за исключением одной насупившейся девочки, которая не хочет хлопать в ладоши и явно недолюбливает щекотку.

Урок посвящен приходу зимы, поэтому сопровождается разбрасыванием мягких тканевых снежинок и песнями о варежках и замерзших ножках. В самом кафе тепло, и так же тепло в домах, где эти дети живут со своими родителями, однако они уже достаточно взрослые, чтобы знать и помнить, как холодно бывает на улице. Возможно, кое-кто из них даже видел снег – разумеется, не здесь, а во время поездки куда-нибудь в Альпы или Шотландию.

Но даже если они не вполне понимают, что такое снег, ничего страшного – за малостью лет они в принципе мало что понимают в этом мире. Они поют песенки, хлопают в ладоши, трясут погремушками, и это позволяет им почувствовать: они что-то умеют. Они мини-музыканты.

Карен, их мама понарошку, и сама невелика ростом, но энергия бьет из нее фонтаном. Ее маленьким ученикам невдомек, что фонтанировать энергией ей нужно с осторожностью из-за синдрома хронической усталости. Завтра Карен отдохнет, но сегодня в своей футболке-поло с особой монограммой скачет среди детей, такая маленькая по сравнению со мной и такая большая по сравнению с ними.

Одна девочка все время отстает от остальных. Она поднимает ручки и взмахивает ими в воздухе, но не хлопает. Похоже, не успевает за ритмом, хотя понимает, что ей нужно что-то делать руками и что они у нее есть. Всего чуть больше двух лет назад она еще была зародышем.

Я не спрашивал, но вполне вероятно, что кое-кто из присутствующих на занятии родителей пытался приобщить детей к музыке еще до их рождения.

Вот уже несколько десятилетий бытует миф, что внутриутробное прослушивание музыки – особенно Моцарта – повышает интеллект будущего ребенка.