– Твоё тело подходит к мне?

– Да? Подходит?

– Я тебя спрашиваю!

– Я не знаю…

– Если би не так, да, если би не подходило, ми би сейчас так не касались! – и добавил шёпотом, с неподражаемо милой улыбкой, обозначившей ямочки на щеках: – Белим всегда подходит чёрний.

Он сел, меняя кассету в магнитофоне, но его взгляд – через плечо – был прикован к ней, как она сидела, зажав ладони между коленями, прикрыв руками грудь… Ему приходилось видеть роскошных женщин с куда более обильной плотью, но почему-то именно это хрупкое создание казалось ему восхитительным и совершенным…

Почему? И сейчас, и когда ты уйдёшь, и ещё много-много времени после я буду думать об этом, пытаясь разрешить неразрешимую загадку: почему? Я не могу отвезти от тебя глаз. У меня странное чувство, очень-очень странное чувство по отношению к тебе: как будто Господь в глубине сердца узрел мою мечту, вывел её во вне и облёк плотью, и вот – ты передо мной. Мне всё в тебе мило, меня пленяет каждый изгиб, каждая выпуклость твоего тела. Не прячься! Я хочу тебя видеть!

– Скромная, – проговорил он с улыбкой, точно в этом было что-то забавное. Потом во внезапном порыве встряхнул, рывком поднял её на ноги, поставил перед собой на кровати, любуясь, – и вдруг упал перед ней на колени.

– Ти – чуди!

– Кто?

– Чу-да… да? Так правильно?… Надечка, если би все твои действия били как твои слова, ти би никогда, ни с кем… – и смеялся, довольный своей победой.

В дверь в который уже раз тихо, но настойчиво постучали.

– Почему ты не открываешь?

– Ти хочешь?

Они оделись, заправили постель, Кидан подошёл к двери, открыл, переговорил с кем-то в полголоса, а потом вышел. Надя протанцевала, кружась по комнате, и остановилась, как вкопанная – в дверь осторожно, боком вошёл тот самый непонравившийся ей парень и двинулся к ней.

– Что ви тут делаете? Танцуете?

Надя растерялась, не зная, что и думать, а он тем временем подошёл совсем близко, точно собирался с ней потанцевать.

– Я уже… – только и успела выговорить она – он накинулся на неё, как сумасшедший, осыпая поцелуями. Девушка отскочила и в страхе двинулась к двери с другой стороны стола – так, чтобы он не сумел её перехватить, – и не спускала с него испуганных глаз. Однако он первый добрался до двери, и выскользнул вон, как уж, сказав:

– Он сейчас придёт.

Дверь за ним закрылась, а Надя тотчас же бросилась к шкафу, сорвала с вешалки свою куртку и начала торопливо одеваться. Сердце колотилось от пережитого потрясения, в голове рождались жуткие мысли: «Специально ушёл, чтобы этот! Фу, гадость какая! Нет, не может быть!! Тогда что? Проверяет? Специально подстроил мне ловушку?» Она была так занята своими размышлениями, что не заметила, как вернулся Кидан, и вздрогнула от его близко прозвучавшего голоса:

– Кто разрешил тебе одеться? – и тут он увидел, что всё лицо её залито слезами, а губы дрожат, не в силах произнести слово. – Что слючилось?

– Вот, значит, как ты говоришь обо мне своим друзьям!

– Не трогай моих друзей! – воскликнул он запальчиво.

– А путь твои друзья меня не трогают! – так же воскликнула она. В этот миг глаза его чудесно сверкнули. Потом спросил озабочено:

– Скажи, что слючилось? Когда я уходил, всё било… Он что – бил здесь без меня?

– Да, ты ушёл, а он зашёл…

– Что он сделал?

Она открывала и закрывала рот, но никак не могла произнести.

– Ува! Что можно сделать за этот время!

– Спроси у него сам!

Кидану удалось её успокоить, но больше остаться она не захотела. Они вышли.

Было совсем темно и довольно безлюдно. Он проводил её на автобус и тут, когда пришло время расставаться, спросил жалобно: