– Всё, милая, нет больше твоей птицы. Вся она здесь, – сказала старуха и поднесла к лицу девочки отлитый из свинцы силуэт птицы.

Мать упала на колени и заплакала. Из всех произнесённых ею слов было понятно только:

– Как мы вам благодарны…

– Создателя благодарите, – ответила старая.

Солнце катилось к закату. Усаживаясь в повозку, мать вспомнила про подарки, что предназначались целительнице. И вновь рассыпаясь в благодарностях, вручила ей сахар, хлеб, козье молоко и мёд. Повозка тронулась. Старуха махала им в след, покуда их не разделил низкорослый кустарник. Когда солнце коснулось верхушек деревьев, она отправилась на окраину деревни, вырыла в песке неглубокую яму и положила туда лоскут, в который тщательно запеленала вылитую из свинца птицу.

История кончилась. Отец выключил магнитофон. Гости переглянулись, и Олег Павлович, мотнув головой, словно только проснулся, сказал:

– Надо перекурить.

– Конечно, – согласился отец. – Пепельница на балконе. А я пока чай заварю.

– Сынок, пойдём-ка со мной, – обратился он ко мне. – Поможешь посуду принести.

Мы вышли из комнаты, и я ощутил то же беспокойство, что испытывал в самом начале.

– Ты молодец, – сказал папа. – Сумел преодолеть волнение. Истинно мужское качество.

На кухне нас ждала мама. Она встретила меня так, словно я пришёл после годовой контрольной.

– Ну как? – спросила она.

– Всё отлично. У нас удивительный сын! – опередил меня отец. – А мы сейчас устроим чаепитие.

Мама встала на табуретку и сняла с кухонного пенала китайские чашки, которые выставляли только по особым праздничным дням.

– Неси их в комнату. И скажи, чай на подходе.

Меня, конечно, таким образом тактично выпроводили, чтобы сказать нечто, не предназначенное для моих ушей. Я это понимал, но в тот миг нисколько не обижался.

Гости стояли на балконе спиной к двери и, не заметив моего появления, вели беседу.

– Большая ошибка потакать этому. Дети в таком возрасте неуравновешенны, а талантливые дети – особенно… – говорил Валентин Николаевич.

– М-да. Сказки – это хорошо… Но полдня потрачено, а мне ещё в институт надо бежать, – грустно сказал Олег Павлович.

– Понятно. Вас как историка данный феномен не заинтересовал? – усмехнулся первый.

– Это скорее по вашей части. Или из области литературы. У меня есть один приятель – литератор. Надо было его пригласить.

Я на цыпочках вернулся к двери и, уже громко топая, снова вошёл в комнату, оглашая своё появление возгласом:

– Сейчас принесут чай!

За столом я увлёкся поеданием конфет, что вызвало умиление у гостей. Им было куда комфортнее видеть меня в роли ребёнка-сладкоежки. Но тут вдруг, словно вспомнив повод, по которому все собрались, Валентин Николаевич, спросил:

– Серёжа, а что потом стало с той девочкой? С дочерью пасечника? Птица её больше не донимала?

– Не знаю, – ответил я.

– Вот тебе раз! – удивился он. – Если автор не знает, то у кого же нам спросить?

– Я же… Как бы это сказать… Я их не придумываю, истории эти.

– А кто же нам сейчас всё это говорил? – сделав испуганный вид, спросил Валентин Николаевич.

– Я уже говорил, они сами появляются, – оправдывался я.

– А вот скажи, где ты вычитал про обряд «выливания»? – вмешался в разговор Олег Павлович.

– Нигде. Я вообще не знал, что такой есть.

– Вот уж позволь тебе не поверить. Ты довольно чётко всё описал. Только делается он многократно и по особым дням. А перед этим кусок свинца кладут под подушку, чтобы все беды перешли на него. И происходит это обычно в мусульманских странах. У нас на Руси похожий обряд совершали воском, – пояснил Олег Павлович.

– Я этого не знал… Честное слово.