Городская квартира.

Сегодня раньше из-за переноса тренировки.

Ужин. Готовит домработница. Все по идеально выверенному плану питания. Сэм, тренер, с которым я сейчас занимаюсь, хвалит. Практически у всех его подопечных из нашей фирмы в этом пункте сбой. «Пашут, как кони, жрут, как слоны», — регулярно жалуется он.

У меня привычка. Режим. Еще со времен частной школы в Швейцарии. Одно из немногого, за что я безмерно благодарен родителям.

С семи до шестнадцати лет это был мой настоящий дом — с друзьями и врагами, куда ж без последних, классными и не очень наставниками, сумасшедшими открытиями и разочарованиями.

Было невероятно интересно, с недолгими перерывами на скуку на время зимних праздников и летних каникул, да и те, начиная с двенадцати, я с удовольствием проводил в гостях у друзей по школе.

Благо отец был слишком занят, а мать всегда при нем.

Мои школьные контакты до сих пор активны и приносят даже больше пользы, чем университетские. С Роном мы по сей день остаемся лучшими друзьями, и если бы не его женитьба на Бени, наша дружба могла бы носить звание «идеальной».

Но эта маленькая мексиканская женщина ворвалась в его жизнь, как неистовый ураган, перевернула все с ног на голову, установила свои порядки и сделала Рона… счастливым.

Так, несмотря на постоянную занятость в должности вице-президента в фирме отца и частые разъезды, семья всегда с ним: двухлетний сын и Бенита, которой опять рожать через три месяца.

Вот уж кто заботится о продолжении рода, причем с такой легкостью! Что вполне логично, когда ты вторая по старшинству среди семи братьев и сестер.

Мне сложно представить.

Я всегда был один, и почти все время до школьной поры в моей памяти покрыто вязким туманом уныния и тоски.

Отмечая разницу во времени, оставляю сообщение Рону, чтобы перезвонил.

Хотелось бы пересечься на праздниках.

В очередной раз пытаюсь возвратиться к списку дел, но размышления о счастливом детстве моих знакомых, включая Рона, отвлекают.

Интересно, какое было у Регины?

Похоже, что не сахар. Это ясно даже по тем крохам информации, что она оставила в свободном доступе.

Родилась в маленьком провинциальном городке. Мать умерла при родах, отец растил ее сам до семи лет. Затем женился. Информация о мачехе отсутствует. Отец умер через пять лет. Об этом также никаких дополнительных сведений. Явно работа Гротта. Того самого хмыря, с кем делю топ-три.

Прекращаю тщетные попытки работать.

Надеваю джинсы, свитер, пальто.

За минуту слетаю вниз и так же поспешно выезжаю.

Под слоем одежды чувствую, как руки покрываются мурашками, лицо обдает жаром, а в голове вертится одна единственная мысль: хочу ее видеть.

Сдерживаюсь, пытаясь не дать волю воображению. Выходит с трудом.

Останавливаю машину.

Выхожу за цветами.

Порывы холодного ветра бьют в лицо, слегка успокаивая.

Черт! Кажется, даже в юности, я не испытывал ничего подобного.

Указываю продавцу на красные розы. Без вариантов. Банально? Да.

Зато эмоции в этот раз совсем не банальны, потому что захлестывают и не отпускают.

Вдыхаю морозную прохладу, стараясь задержать её в легких, чтобы снизить градус.

Я еще даже не рядом, а как будто уже в ней…

***

Подъезжаю к комплексу, где живет Сатина и откровенно охреневаю.

Примитивная ложь, несколько купюр, и я запросто оказываюсь на «надежно охраняемой» территории.

Почему ее босс, имея теперь в партнерах и Верова, до сих пор не озаботился охраной места, где она живет?! Расчет на личное сопровождение? Но в последнее время я никого с ней не видел.

Захожу в здание. Поднимаюсь на лифте. Подхожу к двери и пялюсь в камеру, повторяя про себя заготовленную речь. Речь на случай, если Регина вообще не захочет открыть, у меня тоже есть.