1) обучение звуку как средству развития органов речи;

2) обучение словам как средствам ознакомления ребенка с отдельными предметами;

3) обучение речи как средству, позволяющему ясно выражаться о предметах и обо всем, что он в состоянии о них узнать.

Наиболее важным в контексте настоящей работы является то, что Песталоцци придавал большое значение слуховому восприятию ребенка. «Первым до его слуха, – писал он, – доходит его собственный голос и голос матери. В дальнейшем он учится узнавать и применять словесные знаки». Учитывая это, Песталоцци настоятельно рекомендует развивать у ребенка слуховое восприятие, речевой слух в тесной связи с развитием его речи. «Ребенок должен достигать большего, чем просто опознание звуков. Величайшая тонкость слуха в различении звуков и величайшее искусство в подражании им… дает ребенку специфическое человеческое развитие».

С этой целью Песталоцци советует «использовать многообразие и „заманчивость“ звуков, доводить их до слуха ребенка то громко, то тихо, то нараспев, то со смехом. Все это следует делать живо, весело, по-разному, чтобы вызвать у ребенка желание лепетать, их повторяя». Уже с колыбели нужно ежедневно произносить в его присутствии простые слоги.

М. В. Ломоносов отдельное внимание уделяет органам артикуляции. Он указывает, что «устроенными для выговора органами речи» являются: губы, зубы, язык, небо и гортань с расположенными близ нее частями, то есть с язычком и «со скважинами в ноздри». В зависимости от тех движений, которые производятся органами речи, Ломоносов впервые классифицирует звуки русского языка. В зависимости от положения и движения органов речи он делит звуки на гласные и согласные.

Переводя мысли великих представителей культуры и педагогики на современный язык, можно считать, что они придавали большое значение становлению у детей и речевого слухового гнозиса, и орально-артикуляционного праксиса.

К. Д. Ушинский делает также попытку раскрыть нервные механизмы звукопроизношения и на удивление мудро для педагога его времени приходит к выводу, что оно зависит не от какого-нибудь одного нерва, а от сложной системы нервов и мускулов. Среди нервов, участвующих в речи, он справедливо указывает тройничный, лицевой («личной»), блуждающий, подъязычный. Ушинский обращает внимание и на то, что в акте речи принимают участие мышцы и лица, и нижней челюсти, и гортани, и мышцы, управляющие движением легких.

К. Д. Ушинский не ограничивается вниманием к исполнительным органам речи и обращается к языку. На этом уровне он отождествляет грамматику с филологией. «Изучение ребенком филологии, – пишет он, – начинается с той минуты, когда он осознает связь подлежащего со сказуемым». Вместе с тем Ушинский признает, что эти особенности содержатся уже в первых словах младенца, так как «для дитяти важны не отдельные слова, а целые предложения, выражающие или чувства, или желания, а в зародыше целую мысль». При этом он отдает должное и мелодико-интонационной и темпо-ритмической стороне речи.

Жан-Жак Руссо рассматривал особенности фразовой речи детей. Он подметил, что детская речь обладает правилами более общими, чем у взрослых. «Можно удивляться точности, с какой малые дети следуют известным аналогиям, очень нелепым нередко, но очень правильным, которые шокируют нас своей редкостью, или потому, что обычай не допускает их». Это проницательное наблюдение объясняет многое в особенностях чувства языка у детей, которое обеспечивает непроизвольное освоение способностей понимать речь и говорить.

Важно при этом то, что корифеи прошлого уделяли внимание не только закономерностям развития речи у детей, но и ее нарушениям.