- Точно! - я щелкнула пальцами. - Песец, - с восхищением покосилась на регента. - Боги, какой же вы умный…

Неудивительно, что сразу после прибытия герцог поспешил избавиться от моей докучливой персоны.

Меня отвели в покои, где целая толпа камеристок, куаферов и всяких прочих массажисток до вечера доводили мою скромную особу до принятых в столице стандартов. Я не возражала: думать оные процедуры совершенно не мешали.

Итак, ситуацию можно назвать одним простым и емким словом - ягодицы. Или даже толстенькая полярная лиса, краситься в которую герцог наотрез отказался.

Если бы я только успела присягнуть с короной в храме, скрепляя символический брак правительницы со страной!

Нет, это не сделает меня королевой. Монархом человека делают не боги, люди. Армия и флот, двор и знать, готовые выполнять его приказы. Все, что есть у регента и чего нет у меня.

Но если я сейчас скажу “нет” на свадебной церемонии, меня никто не услышит. Особенно на закрытой церемонии без свидетелей. Жрец доведет обряд до конца, а Джеральд Ракхэм вечером популярно объяснит, что жена не должна перечить мужу.

Но после обряда с короной я обрету Голос. И тогда мое “нет” услышит весь Виндар. 

Пока я выиграла время. Осталось воспользоваться им с умом, чтобы выбраться из той… тех ягодиц, в которые загнал меня мой недруг. Для этого надо вытащить корону из сейфа, добраться с ней до храма и заявить богам о своей готовности нести сей тяжкий груз.

К вечеру, когда меня повели представлять двору, план в общих чертах был готов. Единственным проблемным местом в нем оставалась Джита - я совершенно не представляла, как от нее избавиться. Попытки отослать ее под предлогом, что мы уже дома, ни к чему не привели.

- Вам лучше обсудить это с герцогом, ваше высочество, - равнодушно отвечала нагиня. - У меня приказ.

Герцог со мной беседовать отказался, сославшись на то, что страшно занят. Причем отказался не лично, а передал через секретаря. В душу закралось ужасное подозрение, что он избегает моего общества.

Пришлось ограничиться знакомством с придворными дамами и мачехой.

- Здравствуй, милое дитя, - проворковала Инесса Ильден и одарила меня такой гримасой, что сразу стало понятно - не стоит даже мечтать, первое место на конкурсе фальшивых улыбок занято давно и надежно.

- И вам не хворать, любезная матушка, - я сделала книксен, всем видом выражая неземное блаженство от встречи.

Не знаю причастна ли она к гибели моих родных, но когда это случилось, Инесса никуда не уехала. Осталась под одной крышей с убийцей.

Под одной крышей и в одной постели - так говорили злые языки. А моя дуэнья утверждала, что их связь началась задолго до смерти короля.

Может ли это быть правдой? Скорее да, чем нет. Отец был уже немолод: к моменту, когда он оплакал мать и женился повторно на ослепительно юной и прекрасной Инессе Абранбаль, ему исполнилось сорок восемь. И несмотря на ненависть к его убийце, я не могла не признать, что подтянутый и опасный герцог куда привлекательней, как мужчина. Даже тогда, двенадцать лет назад выглядел привлекательнее. Инессе было двадцать, ему  двадцать два.

Случайность ли, что в тот день у мачехи разыгралась мигрень, и она осталась во дворце? Да, с ее стороны участвовать в заговоре было величайшей глупостью. Со смертью отца она потеряла слишком много, в один миг превратилась из королевы чуть ли не в приживалку. Но когда влюбленные женщины думали головой?

За прошедшие годы Инесса еще больше расцвела, стала так хороша, что аж глядеть больно. Не помню была ли в ней когда-то девичья неискушенность, но сейчас передо мной стояла сытая зрелая хищница, готовая охранять свою территорию от соперниц. Почти неприкрытая ненависть, которой полыхали ее глаза, говорила лучше любых слов, что меня “любезная матушка” к соперницам еще как относит.