— Пустошь не переделаешь. Она тебя сломает и переделает сто раз! А ты её — нет…

       По мере приближения каравана к Великим Столбам они как бы вырастали из земли, становились массивнее, подавляли. Примерно за час до прибытия в крепость, герцог приказал конюху связаться с другими повозками и строжайше запретил всем упоминать его титул.

       — А как же к вам обращаться? — удивился старший караванщик.

       — По имени! — отрезал Арлей. — Дэйран.

       — Ну, хотя бы — господин Дэйран?

       — Нет! И не вздумайте предупредить смотрителя, что я здесь! Верёвки ещё полно!

       — Это вряд ли кто сделает и без вашего приказа, — усмехнулся Реток. — Смотритель на Столбах та ещё тварь… Если ребяткам верить, конечно.

       А когда связались с крепостью и предупредили о прибытии, смотритель многозначительно произнёс:

       — Заезжайте всем караваном, вместе с платформами. Караванщики Борика уже здесь. Удачно проскочили… И не торопитесь дальше ехать!

       — Что ж так? — спросил Реток.

       — Смертная роса…

       — О! — оживился конюх. — Молодые караванщики на стену пойдут! А вы, ваша… Дэйран?

       — Почему же нет? Надо посмотреть.

       — Тогда и я прогуляюсь с вами…

       Нарушения при въезде в крепость, как отметил герцог, были те же, что и в предыдущем случае: весь караван вместе с платформами втянулся во двор, а внешний осмотр повозок проводился при ещё открытых воротах. Но если верить Ретоку, то и смысла в соблюдении правил не было никакого — не лезли пустошные твари к Великим Столбам. Да и сам Арлей заметил, что задолго до ворот крепости орудия на крышах повозок вообще прекратили огонь.

       На трёхметровую стену по каменной лестнице поднялись не меньше десятка молодых караванщиков герцога. Да и наверху оказалось примерно столько же. И было понятно, что это люди барона Борика, чьи повозки стояли во дворе.

       Крыши над крепостным двором не было, и Дэйран Арлей сразу увидел, что Пустошь за Столбами сияет и переливается всеми цветами радуги, словно один гигантский живой бриллиант. Зрительная трубка ничем не помогла герцогу — длинные светящиеся полосы и всполохи пятен света не позволяли разглядеть ничего.

       — Красиво, — с удивлением произнёс Дэйран.

       — И смертельно опасно, — звонким голосом заявил низкорослый караванщик в мешковатой кожаной одежде.

       — А на крепость роса не упадёт? — поинтересовался герцог. — Крыши-то — нет…

       — Никогда такого не было и вряд ли случится. Близко к Витым Столбам даже смертная роса не подходит.

       — Я смотрю, парень, ты всё знаешь? — спросил Арлей. — Ну и сколько эта роса лежать будет? Когда можно дальше ехать?

       Парень повернулся, и на герцога посмотрели голубые, как небо над Руатой в ясную погоду, глаза.

       — Кто ж знает? Может два часа, а может и два дня. Не угадаешь…

       — Это девушка… — пробормотал за спиной герцога Реток.

       — Ох! — растерялся Арлей. — Прошу прощения, леди…

       — Ну, какая же я леди?! — звонко рассмеялась она. — Я здесь работаю. — И тут же смутилась: — Всю жизнь… Только Столбы и росу видела. А вы, наверное, насмотрелись интересного в Пустоши?

       — Как сказать… — пожал плечами герцог.

       — Правду надо говорить, — вмешался Реток. — Не так давно Дэйран сбил орла! Да так удачно, что нам достались крылья и целая голова!

       — Ой! Настоящего пустошного орла?! — Голубые глаза удивлённо округлились. — Я никогда их не видела…

       — Ну это легко исправить, — благодушно кивнул Реток и подозвал ближайшего парня из каравана герцога. — Отведёшь девушку к повозкам и покажешь орла. Ну, что от него осталось. И смотри у меня! Если что — голого в Пустоши оставлю!