Я взглянул на него с изумлением.

– О чем ты говоришь? Что ему понадобилось в подвалах? Тем более, ночью.

– Ты спрашиваешь об этом меня? – вопросом на вопрос ответил де Клермон. – Спроси об этом своего предка, которому вздумалось объявить награду за победу над вашим чудовищем.

Должно быть, я еще не проснулся. Я плохо понимал, о чём он говорит.

– Сосредоточься, Лэнс, сосредоточься! – потребовал Робер. – Виконт в полночь спустился в подземелье, и последнее, что слышал впустивший его туда стражник, был его душераздирающий крик.

– Но ворота в подземелье заперты, и стража стоит там именно для того, чтобы никого туда не пускать!

– Он подкупил стражу, – Робер заговорил несколько спокойнее. – Он посчитал, что стоит потратить на это дело несколько золотых монет, чтобы получить неизмеримо больше. Сколько там обещал за это твой прапрадед? Сто тысяч гульденов и целое герцогство в придачу?

Это была еще более давняя история, чем история с колдуном в лесу. И награда за победу над чудовищем была объявлена несколько сотен лет назад. Я думал, о ней давно уже забыли. По крайней мере, наша семья делала всё, чтобы разговоры о живущем в подземелье монстре не выходили за пределы дворца. В эту тайну были посвящены только избранные.

– Откуда он мог узнать о подземелье? В Асландии не осталось ни одной старинной книги, где бы хоть слово говорилось об этом!

– Прости! – де Клермон опустил голову. – Боюсь, это моя вина. Я рассказал об этом Лотте, а она, должно быть, – своему кузену.

Я так и знал, что эта помолвка не доведет его до добра. До знакомства с Шарлоттой он умел держать язык за зубами. Тем более, если речь шла о государственной тайне.

– Послушай, Лэнс, я рассказал ей самую малость – только о чудовище, подземелье и награде. Обо всём остальном она не знает.

Робер был посвящен в эту тайну на правах моего лучшего друга. Теперь мне было понятно, что я и сам когда-то оказался не в меру болтлив.

Через полчаса я уже стоял перед гневными очами отца.

– Стражу перед воротами в подземелье немедленно заменить. Провинившихся – в каземат! Если их смогли подкупить однажды, смогут и в другой раз. И да – пусть де Клермон предупредит свою невесту, что излишняя болтливость до добра не доведет. Кстати, это относится и к нему самому. Что же касается виконта… Думаю, он упал с моста, когда шел во дворец. А река, как все знают, быстра и глубока. Шарлотте де Треви придется подтвердить, что ее кузен вечером был слишком пьян. И еще, ваше высочество, – он сделал паузу, – я не хотел бы, чтобы эта история дошла до ушей ее величества. Зачем волновать ее по пустякам?

Я чуть наклонил голову, соглашаясь с его словами. У матушки и без того хватало переживаний.

7. Глава пятая, в которой Ана пытается растопить слезами сердце Марго

– Марго, ты должна поговорить с отцом! – сестра сложила руки в умоляющем жесте. Она умела казаться трогательно-беззащитной, и трудно было найти человека, который в такие моменты устоял бы перед желанием ей помочь. – Он тебя послушает, ты же знаешь! Если ты попросишь его отпустить меня на бал, он не сможет тебе отказать.

Мы никогда не были особенно близки. Я была вольным ребенком, не признававшим условностей и авторитетов, а ей с детства внушали, что дочь герцога должна обладать хорошими манерами и безупречной репутацией. Когда однажды я пыталась научить Анабель ездить верхом без дамского седла, мне пришлось целую неделю выслушивать нравоучения бабушки, которая в итоге запретила мне общаться с сестрой без присутствия взрослых, боясь, что я могу привить ей дурные привычки.

– Прислушайся к отцу, Ана! Зачем тебе этот бал?