– Торвилл так сказал?

– И он ошибался по обоим пунктам, не так ли? Даже я не предполагал, что ты в итоге сотрёшь его из нашего мира. Если бы Торвилл думал, что ты способна на такое, он бы никогда не подпустил тебя к своему котлу.

– Катастрофа, – сказала Мэриголд чуть слышно.

Она тоже закружила по кабинету, заглядывая во все места, куда Крючкотвор не мог дотянуться.

– Торвилл? – звала она. – Злой волшебник Торвилл? Вы здесь? Я не хотела вас испарить!

Конечно, Торвилл был бессердечен, он не придавал значения ни людям, которых проклинал, ни основным принципам стирки одежды, однако во всех королевствах Дисгармонии он был единственным человеком, у которого нашлось время для Мэриголд. Было несколько моментов, когда она действительно радовалась его обществу. Но даже если бы таких моментов не было вовсе, Мэриголд отнюдь не хотела избавиться от Торвилла навсегда. Всё, чего она хотела, – проклясть свою сестру, а разве эта задача не должна быть по силам злобному ребёнку?

По другую сторону котла, рядом с тем местом, где прежде стоял Торвилл, Мэриголд остановилась. На полу кабинета была лужица чего-то густого, напоминающего желе. Диаметром она была со ступню Мэриголд, а цветом – насыщенно жёлтой, как сливочное масло летом. Мэриголд ткнула туда пальцем. Поверхность была скользкой, но неожиданно твёрдой, желе пузырилось, однако следов на пальце не оставило.

– Крючкотвор? – позвала Мэриголд. – Здесь какая-то слизь, которой раньше не было.

– Полагаю, это последствия взрыва, – сказал Крючкотвор, подбегая к ней. – Когда заклинание идёт не по плану, могут быть побочные эффекты.

Он достал носовой платок, обернул им палец и ткнул в желе.

Желе оттолкнуло его.

Мэриголд нахмурилась:

– А эти побочные эффекты всегда двигаются?

Крючкотвор не ответил. Он присел над лужицей. Полностью развернул платок и попытался вытереть странную субстанцию. Медленно, но очень целеустремлённо желе отпрянуло от платка. Лужица собралась в липкий жёлтый сгусток, приподнялась над поверхностью пола. Затем, двигаясь медленнее, чем улитка на капустном листе, желе качнулось из стороны в сторону, словно покачало головой.

– О нет… – тихо сказал Крючкотвор. – Не может быть…

Мэриголд опустилась на колени и уставилась на желе.

– Извините, – сказала она. – Вы живой?

Сгусток качнул своей верхней частью вверх и вниз. Кивок, поняла Мэриголд. Ей ужасно не хотелось задавать следующий вопрос, особенно учитывая, что она вдруг почувствовала ужасающую уверенность в том, каков будет ответ.

– Вы волшебник Торвилл?

Сгусток вновь кивнул.

– Этого не может быть! – Крючкотвор сжал в пальцах носовой платок. Он вскочил, затем снова опустился на корточки и склонился над желе. Прошептал: – Или может?

Казалось, что воздух в кабинете стал разреженным, – настолько Мэриголд было трудно дышать.

– Мне очень жаль, – сказала она сгустку, который был Торвиллом. – Это моя вина.

– Это уж точно! – воскликнул Крючкотвор. Его крылья трепетали, а в голосе слышалась паника. – Ты беспечное дитя, превращающее людей в желе без предупреждения. Это грубость, вот что это такое! Торвилл дал тебе крышу над головой, мягкую постель, не говоря уж о каше, и вот как ты его отблагодарила? Принцесса Розалинда никогда бы…

– Я знаю, что она бы так не поступила! – в отчаянии выкрикнула Мэриголд. – Я совершила ошибку!

Крючкотвор хмыкнул.

– Меня это радует не больше, чем тебя, – сказала девочка, – так что нет смысла меня ругать. Просто побыстрее верни Торвилла обратно.