Так или иначе, космонавты «Гостомысла» должны были провести в криосне десять лет. А по выходе из анабиоза, во время торможения, детально проработать миссию с учётом новых разведданных.

Экипаж был сборным. Гражданские учёные должны были совершить десант на Квинту, взять пробы, войти в контакт с аборигенами, собрать сведения о планете и её населении, а военные – технически обеспечить выполнение миссии.

Руководитель экспедиции, он же капитан корабля, Ярослав Гор, а также борт-инженер Джеймс Остин, штурман Сафар Абу-Бекир, врач Иси Тикулькан и механики были из космических войск. Учёные же отбирались жёстким конкурсом среди гражданских специалистов. В итоге повезло Юрию Юдину, ведущему биологу Марсианской колонии, антропологу Лао Мацумото из Тихоокеанского научно-исследовательского консорциума, космогеологу из «Корпорации развития Луны» Яношу Силади и этнографу-психологу Клио Мараки из Афинского центра космоэтнографии.

Единственная в команде женщина стойко переносила все тяготы перелёта. Капитан Гор даже удивился своим чувствам, точнее их отсутствию: несмотря на внешнюю привлекательность, Клио не вызывала никаких раздражающих эмоций, – ни хороших, ни плохих.

Она не заигрывала с командой, не давала несбыточных авансов, ни с кем не кокетничала. За длительное время в ограниченном пространстве могут возникнуть личные привязанности, а за ними неминуемо последуют конфликты. Поэтому первоначально в планы землян входил исключительно мужской отряд, женщина на судне – к беде!

Но каким-то чудом в последний момент в списках основного состава возникла фамилия Мараки. Либо она была мастером своего дела, либо – чьей-то протеже.

Спустя пару месяцев после знакомства, капитан Гор не без удовлетворения отметил, что верным оказалось первое предположение. Клио с утра до вечера просиживала за своими записями, прилежно выполняла все поручения вышестоящего начальства и по-доброму сдружилась со всей командой. И со временем все стали называть её сестрёнкой Клио.

***

Рисунок незнакомых созвездий завораживал Клио. Их можно было часами разглядывать, словно плывущие по небу облака, угадывая в скоплениях то лошадиную морду, то лист клёна, то силуэт старика с костылем. И Клио всё свободное время проводила возле иллюминатора. И вспоминала, вспоминала…

Даже здесь, в непривычно новом для себя пространстве, начав жизнь с чистого листа, она никак не могла избавиться от своего прошлого, ставшего вечным настоящим. Воспоминания мешали радоваться и быть счастливой, мешали чувствовать, думать, творить, идти вперед.

За пару лет до старта «Гостомысла» она рассталась со своим возлюбленным. Его звали Нил Сванг. Они вместе учились, шли рука об руку долгие годы к вершинам науки. Она любила его, как любят лишь раз в жизни, – фатально, безрассудно, убийственно.

В последние дни их умирающей связи Сванг завербовался в космические войска, которые набирали специалистов для изучения артефактов на дальних планетах. И Клио поймала себя на мысли, что Нил удрал в космос нарочно, чтобы быть подальше от неё. С глаз долой – из сердца вон!

Но из сердца Клио Нил никак не выходил, даже будучи отрезанным от неё парсеками. Как психолог она понимала, что её состояние – эмоциональная чёрная дыра. Чем дольше вращаешься на орбите рефлексии – тем вернее затягивает внутрь. Но ничего поделать с собой она не могла. Легко давать советы другим, не себе.

И когда земляне открыли Квинту, Клио решила, что это – её шанс поставить точку и начать новую главу своей жизни. И приложила нечеловеческие усилия, чтобы попасть в состав миссии.

От ностальгии Клио спасала только работа. Этнография для неё была не просто ремеслом – она была всей жизнью. Учёная специализация Клио Мараки была выстроена на психологии архаической культуры. Как и чем жили древние земляне, чему поклонялись, куда стремили свои чаяния, – всё это Клио знала лучше, чем саму себя. А новая, ещё только зарождавшаяся наука космоэтнография требовала полевых исследований. Войти в контакт с аборигенами, не причинив вреда, издали наблюдать, не пытаясь направлять.