– У меня недостаточно данных, и мне сложно предсказать, как отреагирует мистер Атертон. – Первин очень сожалела, что не может посоветовать Френи ничего определенного. – До приезда принца еще три дня. Мы еще успеем выяснить, есть ли у кого-то этот договор. А я, конечно же, рада буду его посмотреть.

– Спасибо. – Френи перевернула книгу, которую держала, сдвинула ее ближе к сумке.

Первин глянула на обложку: «Сердце тьмы» Джозефа Конрада. Она еще не успела прочитать этот популярный роман, но слышала от Элис, что автор клеймит колониальную политику европейцев в Африке.

– Это из списка чтения по литературе?

Френи ласково опустила книгу в сумку:

– Нет. По всемирной истории. Мистер Грейди часто задает нам читать романы и газетные статьи, потому что считает, что они правдивее книг по истории. Вот только проблема в том, что авторов очень много, кому из них верить?

– Любопытное замечание. Я с удовольствием побеседую с вами снова, но пришлите мне заранее записку или позвоните по телефону. У меня каждый день по несколько встреч, я не всегда бываю на месте.

Френи взглянула на Первин с восхищением:

– Вы защищаете невиновных в Верховном суде Бомбея?

– Пока нет. Женщины еще не получили права выступать адвокатами в Верховном суде Бомбея.

Брови Френи поползли вверх.

– Вы хотите сказать, что в Индии нет ни одного суда, где женщины могут отстаивать интересы своих клиентов?

– Я говорю только про Верховный суд, про другие не знаю. – Первин увидела, как вытянулось у девушки лицо, и добавила: – Может, у меня и будет возможность это выяснить.

– Мой брат отлично отстаивал свою точку зрения, – произнесла, помолчав, Френи.

– А теперь это не так?

– Дарий утратил способность говорить, – тихо откликнулась девушка.

– В каком смысле? – озадаченно переспросила Первин.

– Дарий умер, когда ему было тринадцать лет, а мне одиннадцать. Папа очень надеялся, что мой брат будет первым в нашей семье, кто поднимется выше ремесленника. Я учусь в Вудберне, потому что часть расходов покрывает стипендия. А остальные деньги доплачивают родители – из тех, которые накопили на образование брата.

Головоломка начала складываться.

– Это очень грустно. Вы, наверное, сильно по нему тоскуете.

– Конечно. И если меня исключат, я покрою позором не только родителей, но и покойного брата. – Френи моргнула, расправила плечи. – А как вы уговорили мистера Мистри позволить вам стать поверенным?

– Ну, он хотел, чтобы я изучала право в Оксфорде, потому что моего брата никогда бы туда не взяли. Только я одна могла осуществить папину мечту передать юридическую практику по наследству.

– Но ваш отец мог поступить и по-другому, – возразила Френи. – Нанять поверенных и барристеров, создать большую важную фирму, как у Вадии Ганди или у Мохаммеда-Али Джинны.

Первин кивнула:

– Да, это крупные юридические конторы нашего города, но мой отец решил, что начнет с меня. Наверное, надеялся, что у него появится еще и зять, но с этим не вышло.

– Значит, он верил в вас с самого начала. И все же вам, наверное, странно было учиться в стране, которая угнетает Индию. – Френи чуть подвинулась на диване, чтобы смотреть на Первин в упор.

Та, заметив осуждение в глазах девушки, ответила:

– В Англии мне доводилось встречать людей, которые относятся к индийцам с предубеждением. Но меня удивило, сколько там тех, кто поддерживает идею независимости Индии. И громче всех об этом говорила мисс Хобсон-Джонс.

Френи ахнула, потом широко улыбнулась:

– У нас изумительные преподаватели! Это-то и здорово в нашем колледже. Хотя я знаю наверное, что некоторые из них скрывают правду о своем прошлом.