Кажется, она знала дату моего рождения до моего признания!

Желаете сюрприз, сударь? Так получайте, повелитель чернокожей красавицы и новоиспечённый дон Жуан!

– Ты уверена, что такой подарок у меня будет?

– Если ты, мой милый барон, не станешь возражать!

– Не стану, баронесса. Но мне ещё нужно познакомиться с другими детьми. Ведь они есть, и тоже… в некотором смысле – мои.

– О! Значит, ты разговаривал с сэром Оскаром и о нас? Обо мне и детях? И, следовательно, думал о нашем дальнейшем совместном существовании…

– Думал, баронесса, ещё как думал. К сожалению, с тобой рядом теперь будет не барон Майкл Раконер.

– Кто же?

– Витковский Владимир Семёнович. Старший оперуполномоченный уголовного розыска… Мент…

Никакой другой информации о себе, любвеобильном, я в этот день поднять «на-гора» не смог.

Мадлен успокаивала, говорила красивые и приятные слова и не отходила от меня до самого вечера.

После ужина она неожиданно объявила о своём отбытии в королевский замок близ Эльсинора.

– Дети, – коротко сказала она. – Тебе сейчас к ним нельзя, а я должна быть рядом. Не скучай, родной. Поработай сегодня с Бобом. Не отпускай его от себя…

Боб «вылупился» из браслета как чёрт из табакерки, стоило лишь подумать о нём. Правда, запаха палёной серы я не почувствовал. От парня реяло приятным мужским одеколоном. Одет он был подстать мне – в светло-зелёную тенниску, просторные коричневые брюки и светло-коричневые туфли. И стрижка у него была – «аля Гоша Куценко»…

Ну что? Заказать слуге «летающую тарелку» и рвануть с ним на «дискотеку». Интересно, есть ли здесь нечто подобное?

Может и есть! Только не про нашу честь!

– Сегодня отличная погода, Майкл, – Боб шёл впереди и услужливо распахивал и раздвигал передо мной многочисленные двери. – Предлагаю подняться на верхнюю веранду. Там вы всё подробно расскажете о себе и о событиях сегодняшнего дня. У вас, вероятно, накопилось много впечатлений.

– Да уж, накопилось!

Мы вошли в кабину, напоминавшую лифтовую, но несколько просторнее, и Боб нажал на пульте пару кнопок. Только что зашторившаяся дверь тут же разошлась, и мы вышли на круглую площадку на крыше дома.

– Сегодня будет прекрасный закат. Мне нравится наблюдать за заходом солнца. Изумительная цветовая гамма, переходящая в томные сумерки…

– Послушай, Боб, – прервал я спутника, начавшего экскурс в местные красоты. – Цветовые гаммы мы непременно понаблюдаем. И мемуары я постараюсь тебе продиктовать, с впечатлениями в превосходной степени. Но и ты посвяти мне несколько минут. Расскажи, в какую заваруху я вляпался? Что произошло с бароном Раконером? Почему он потерял память? Почему именно меня, то есть моё сознание, поместили в его мозг? Кроме этого у меня будут ещё вопросы. Я не смог их задать сэру Оскару. Дело в том, что новый наполнитель головы барона, тоже не совсем в норме. Меня постоянно что-то тормозит. Вроде бы знаю, о чём намереваюсь задать вопрос или рассказать что-нибудь, и тут же – облом.

– Да, барон. Я в курсе. Контузия, полученная вами в прошлом, стала причиной амнезии – частичной потери памяти. В этом состоянии вас записали на биоматрицу, а затем загрузили в мозг Майкла. Все, что было в вашей прошлой жизни, вы обязательно вспомните. И всё дозволенное для вашего информирования о нынешнем положении, вы обязательно получите. Но сначала понаблюдаем цветовые гаммы, рождённые нашей прелестной Тау…

Боб оказался непоколебимым, словно выполнял заданную кем-то программу, и усадил-таки меня в плетёное кресло лицом к заигравшему разными цветами солнцу, только что прильнувшему румяным овалом к волнистой линии горизонта.