Такой была легенда в изложении Михеева, но Антонина верила в нее с трудом. За благодетельностью Андрея просто должны были скрываться корыстные мотивы, пускай девушка и не понимала, какие именно. Среди множества гипотез не трещала по швам ровно одна – донельзя эфемерная, так что Антонина не решалась озвучить ее перед Костей. До поры до времени.

– Привет, медсестричка! – задорно бросил Андрей, завидев частую гостью в дверном проеме. Привычно развалившись на диване, он держал левой рукой бутылку пива. Правая же рука, лежавшая на плечах очередной подружки, беззастенчиво проникала в разрез ее черной кофты, а там, наверное, и глубже, под чашечку бюстгальтера.

– Антонина, приветик! – осклабилась девка. Это была Камилла, всюду округлая темноволосая официантка из местного кабака. После того, как Лапшин подцепил ее прямо в рабочую смену, Камилла появлялась у него дома с завидной регулярностью. Даже Антонина видела ее уже раз в пятый – какое небывалое постоянство для Андрея!

В противоположность Лапшину, Косте этим вечером было явно не до утех. Согнувшись над столом в соседней комнате, он исступленно водил ручкой по страницам тетради. Иногда прерывался и начинал выводить каракули на отдельном листочке. Получалось красиво: изящные греческие буковки сменялись латинскими, за ними следовали непонятные вензеля. Красиво, но жутковато. Слава Богу, Антонина в этом ничего не смыслила; уж лучше капельницы ставить.

– Математика? – поинтересовалась она, облокачиваясь о край столешницы.

– Квантовая механика, – ответил Михеев, не поднимая взгляда. – Завтра сдавать.

– А почему Андрей прохлаждается?

– Он уже два часа как закончил. Мы договорились решать на скорость, но соревноваться с ним бесполезно. Все равно обгонит.

– Понятно… Камилла снова здесь.

– И вчера была. И позавчера.

– Хм. А она неплохо закрепилась. Держится уже дольше, чем Катя и Люба вместе взятые. И что Андрей в ней нашел?

– Сиськи, Антонина. Андрей нашел в ней сиськи.

– Да? Ему этого достаточно? А как же внутренний мир?

– Господи, да кого это волнует?.. – Костя придвинул к себе пухленький томик с обветшалой обложкой и, распахнув его примерно на восьмидесятой странице, начал изучать какие-то формулы. – Внутренний мир не пожамкаешь. И лежать на нем неудобно.

– Это слова Андрея?

– Нет, это мои слова.

– Значит, со мной ты тоже только из-за сисек?

– Нет, – Михеев наконец откинулся на спинку стула и посмотрел Антонине в глаза. – Я с тобой не из-за сисек.

«Ясное дело, – грустно подумала она. – Я же плоская, как доска». Из-за стены послышалось веселое гоготание, и Антонине пришлось сделать над собой усилие, чтобы не принять его на свой счет. Если бы даже парочка, расположившаяся на диване, умела читать мысли, вряд ли именно Антонина стала бы объектом их пристального внимания.

– Все, я сдаюсь, – неожиданно объявил Михеев. – Мозги кипят, ничего не получается.

Он с хрустом оттолкнул от себя бумаги и помассировал ладонями скулы. Вид у него при этом был почти виноватый: так опростоволоситься перед дамой! Поглаживая Костю по взъерошенной макушке, Антонина осторожно проговорила:

– Почему ты не обратишься за помощью к Андрею? У вас разные варианты?

– Один на всю группу… Я уже дважды к нему обращался. Когда он объясняет, кажется, что все легко и просто. Все понятно. Потом возвращаюсь сюда – и как отрезало. Знаешь, какое ощущение? Будто у него там кулек семечек, я набираю горсть, а пока иду, все по пути рассыпаю на пол.

– Ну так еще раз сходи. Мыслей, в отличие от семечек, не убывает, когда ими делишься.

Костя нехотя поднялся, утрамбовал свои записи в пачку и пошел советоваться с товарищем. Антонина последовала было за ним, но рассудила, что окажется лишней: это ж как дать ребенку денег на шоколадку и за руку подвести его к продавцу! Мудрые матери наблюдают за происходящим у прилавка незаметно, исподтишка. Так и Антонина повисла на косяке, откуда комната Лапшина обозревалась полностью.