Стоило лишь этим словам слететь с его губ, как порыв бешеной силы отшвырнул его назад. Его тело с грохотом приземлилось на пыль и камни.

Персефона приподнялась и села, несмотря на боль. Она повернулась и увидела Аида, возвышающегося над ней в своем идеальном черном костюме. Его глаза мрачно мерцали, а ноздри раздувались от ярости.

– Зачем вы это сделали? – гневно спросила она.

– Вы испытываете мое терпение, богиня, и мою благосклонность, – ответил он.

– Так ты и правда богиня! – с триумфом произнес Гермес, поднимаясь невредимым с груды булыжников.

Персефона недовольно покосилась на Аида.

– Он сохранит вашу тайну или окажется в Тартаре.

Гермес отряхнул с рук и груди грязь и осколки камней.

– Знаешь, Аид, не всегда нужно угрожать. Иногда можно попробовать просто попросить – как вот сейчас ты мог бы попросить меня отойти от твоей богини, вместо того чтобы швырять через половину подземного царства.

– Я не его богиня! А вы… – Персефона взглянула на Аида. Гермес в изумлении поднял брови, когда она поднялась на ноги, потому что вплоть до этого момента девушка гневно взирала на них обоих с земли. – Вы могли бы быть с ним добрее. Он спас меня, вытащив из вашей реки!

Встав на ноги, она тут же пожалела о своем порыве. У нее кружилась голова, ее тошнило.

– Вас бы не пришлось спасать, вытаскивая из моей реки, если бы вы дождались меня!

– Верно, потому что вы были заняты кое-чем другим. – Она закатила глаза. – Интересно, что бы это значило.

– Вам принести словарь?

Гермес рассмеялся, и Аид повернулся к нему.

– Почему ты еще здесь?

Персефона покачнулась, и он бросился к ней, не дав упасть на землю. Подхватив девушку, Аид задел ее бок, и она застонала.

– Что случилось? – спросил он.

– Я упала на лестнице. Кажется, я… – Она сделала вдох и поморщилась. – Кажется, я ушибла ребра.

Встретившись с ним взглядом, она с удивлением заметила в его глазах обеспокоенность. Персефона вспомнила слова Илиаса: «Он сильно переживает, когда кому-то из его царства причиняют вред».

– Все нормально, – прошептала она. – Я в порядке.

Но Гермес добавил:

– У нее еще приличная рана на плече.

И обеспокоенность, которую богиня увидела в глазах Аида, сменилась гневом.

Он стиснул челюсти и осторожно поднял Персефону на руки, чтобы не сделать ей еще больнее.

– Куда мы идем?

– В мой дворец, – сказал он и перенесся, оставив Гермеса в одиночестве на берегу.

– Вы в порядке? – спросил Аид.

Персефона закрыла глаза, когда они перемещались, потому что обычно у нее от этого кружилась голова. Теперь же она открыла их, встретилась с ним взглядом и кивнула.

Аид усадил ее на край кровати, застеленной простынями из черного шелка. Она огляделась и обнаружила, что он перенес ее в свою спальню. Та напомнила девушке «Неночь» с его глянцевыми обсидиановыми стенами и полом, и хотя все здесь было черным, комната почему-то казалась уютной. Возможно, дело было в камине напротив кровати, в котором потрескивал огонь, в пушистом ковре у нее под ногами или в стене с французскими дверями, выходившими на балкон, откуда открывался вид на темный лес.

Аид опустился перед ней на колени, и она почувствовала легкий приступ паники, у нее задрожали руки.

– Что вы делаете?

Ничего не ответив, он стянул с нее плащ Гермеса. Персефона не была к этому готова, а иначе воспротивилась бы, но теперь просто застыла, открытая взгляду Аида. Он глазами изучал ее тело, дольше всего задержавшись на разорванном плече и обращая внимание на все места, где серебристое платье прилегало к телу. Она подняла руку к груди в попытке сохранить хоть какую-то скромность, но Аид снова приподнялся и положил руки по бокам от нее. Его лицо оказалось на одном уровне с ее. Она почувствовала его дыхание, отдающее виски, на своих губах.