– Аааа! Груши, мои груши!

– Он что, груши требует, что ли? – не понял я.

Тут как раз Вера Нежданова подбежала к плачущему мальчику и спросила:

– Вовочка, что случилось?

– Аааа, груши мои пропали! – прокричал он.

– Не плачь, найдутся твои груши! – успокаивает его Вера.

А он снова:

– Не най-дууу-тся, ааааа!

– Это твой брат? – спрашиваю я Нежданову.

– Да, – ответила она. – Он очень капризный, если что-то не так, то сразу начинает кричать.

Вера Нежданова у нас тихоня, а вот её брат, как оказалось, полная противоположность. Надо же, как в жизни бывает!

– Родители Вовочку в музыкальную школу хотят отдать, чтобы учиться пению, – сказала Вера.

– Да, это хорошая идея! – согласился я. – У мальчишки голос вон какой мощный, хоть уши затыкай.

– Его в концертном зале и без микрофона будет слышно, – заметил Пашка.

– А почему он плачет-то? – поинтересовался я у Веры.

– Да вот, груши свои потерял, – ответила она. – Вовочка их очень любит. Мама, когда его в школу отправляет, всегда даёт ему пакет с грушами.

– Может, в этот раз она забыла их дать? – предположил Пашка.

– Нет, такого не может быть! Не могла она забыть, – сказала Вера.

Тут Кира Тютелькова подошла и спросила:

– Чего это с Вовочкой?

– Груши у него пропали, вот он и расстроился, – пояснил Пашка.

– Да, не повезло, – посочувствовала Кира. – А у меня тоже персики пропали!

– Может, у нас фруктовый вор завёлся? – предположил я и говорю Вовке:

– Вон, у Тютельковой персики пропали, но она же не плачет, хоть и девчонка.

Кира меня в плечо толкает:

– Что это значит, «хоть и девчонка»?

– Просто я тебя в пример ему ставлю, – пояснил я.

А Пашка говорит:

– Надо найти груши, чтобы Вовка не плакал.

– Согласен, только где их искать-то? Может, он сам их съел и не заметил, – предположил я.

– Нееет, я не ееел! – снова закричал Вовка, услышав мои слова.

Увидев в коридоре толпу учеников, к нам подошёл директор.

– Все расходитесь по классам, – скомандовал он. – Скоро начнётся урок.

Ученики стали расходиться, а Пашка меня локтем толкает и показывает в сторону учительской:

– Никита, смотри!

Я увидел, что учителя из учительской с грушами выходят и на ходу их едят.

– Откуда они груши взяли? – заинтересовался я.

Мы с Пашкой заглянули в открытую дверь учительской и увидели Веронику Петровну, собирающуюся на урок, а на столе лежал пакет с грушами.

– Вот где Вовкины груши! – воскликнул я. – Только их уже мало осталось.

Вероника Петровна, услышав мои слова, спросила:

– Никита, а с чего ты решил, что груши Вовы?

– У него как раз пакет с грушами пропал, поэтому он и плачет, – объяснил я.

– А мы подумали, что груши кто-то из учителей принёс, чтобы всех угостить. Что же теперь делать? – расстроилась Вероника Петровна.

Тут мне пришла в голову гениальная идея:

– Не волнуйтесь, Вероника Петровна. Я знаю, где достать груши для Вовки! Только можно я на ваш урок не приду?

– Хорошо, Никита, – согласилась учительница.

Пашка пошёл на урок, а я побежал покупать груши. Подбегаю на рынке к бабушкам.

– Тебе чего, внучек? – спрашивают они.

– Я за грушей, – говорю я.

– За Грушей? – переспросили бабушки.

– Да, Вовка плачет.

– Внук что ли?

– Какой внук? У меня нет внуков, я ещё маленький.

– Да не твой внук, а Груши.

Я удивился. Видимо, бабушки совсем старые, что решили, будто у груши внуки могут быть. А они продолжают:

– У Груши давление подскочило, вот она домой и ушла.

– «Какое давление у груши? – недоумевал я. – И как она домой могла пойти, у неё что, ноги выросли?»

Смотрю я на бабушек, ничего не понимая. Тут одна из них у меня уточняет:

– Ты же про Глафиру спрашиваешь, Грушу?

– Про какую Глафиру? Мне груши нужны, – отвечаю я.