Широким полукругом птицы зашли на посадку на площадку одной из дворцовых башен. В последний раз прошумели крылья и вот уже рослые воины отстегивают ремни, удерживавшие пассажиров. Несколько человек появились на площадке, Тенгир сказал что-то на резком гортанном наречии и их повели внутрь дворца.

Фрея шла, как во сне или в сказке – не было ни страха, ни волнения, одно бесконечное изумление. Длинные широкие коридоры, казалось, были вырублены из цельного камня, стены отполированы так, что в них можно было смотреться, как в темные зеркала, а отражения светильников дробились и множились в граненых ребрах колонн. Коридоры приводили их в большие и малые залы с удобными креслами, тяжелыми дубовыми столами и мягко мерцающими каминами, но путников вели все дальше, в самое сердце дворца. Наконец, стены расступились и потерялись в огромности нового зала со множеством больших хрустальных окон. Ряды резных столбов поддерживали изогнутый свод, нити солнечного света сплетались в воздухе причудливыми узорами, и казалось, будто путники попали в странный каменный лес.

Сопровождающие подвели их к подножию широкой лестницы, ведущей ввысь, туда, куда страшно было поднять глаза – к величественному трону из черного мрамора с рисунком из прожилок чистого золота – и оставили одних, маленьких и растерянных.

– Приветствую вас, чужеземцы, – раздался голос, от которого сердце Фреи вдруг превратилось в воск, забыв, как биться. – Мне сказали, что вы принесли вещь, потерянную мною когда-то.

Фрея, дрожа, достала из ножен перо.

– Да, ваше величество, – прошептала она.

– Людей-орлов осталось мало, – печально продолжал голос, а сердечко Фреи продолжало плавиться, как кусок золота в кузнечном огне. – И мы бережем каждое перышко, случайно выпавшее или потерянное в битве.

Король говорил, спускаясь по лестнице из тени к свету. В наброшенной на плечи шубе из странного длинного меха, схожего с оперением птицы, его фигура казалась огромной. Он остановился на последней ступеньке прямо перед девушкой.

– Да, это мое перо… – задумчиво сказал он, и бархатный голос прозвучал совсем близко. Сердце забилось где-то в горле и щеки вспыхнули румянцем. – Давно это было. Тогда я почти три месяца не мог летать, – продолжал король. – Пока не выросло новое. Тяжелая была битва, хорошо, что последняя.

Фрея от удивления подняла голову и посмотрела в глаза короля горных орлов. Снова на нее опрокинулось небо, будто она выпала из окна самой высокой башни, но не упала, а полетела прямо к солнцу, которое сейчас бережно рисовало его портрет. Одним золотым лучом оно охватило высокий лоб, приподнятую бровь, прямой нос, крепкие скулы, твердые губы, позолотило короткую бороду и запуталось в волнах каштановых волос, спадающих на плечи короля…

Мур едва успел подхватить падающую без чувств хозяйку и уложить ее на ковер. По приказу его величества слуги бережно унесли девушку в комнату для гостей, а король повернулся к Муру.

– Она что-то сказала, – уверенно и требовательно произнес он. – Перед тем, как потерять сознание. Что это было?

Мур вздохнул.

– Она сказала «не тот», ваше величество. Это долго объяснять.

Суровые брови сошлись на переносице.

– В данный момент я никуда не спешу, господин кот.

Фрея очнулась в светлой комнате с раскрытым окном, ветер трепал легкую занавеску, и лучи заходящего солнца рисовали на противоположной стене яркий прямоугольник с ушастой тенью, примостившейся на подоконнике.

– Мур?

Кот спрыгнул с окна.

– Уже почти вечер. Я думал, ты не проснешься до завтра.

Девушка села и поморщилась – голова кружилась.