– Нет, не знаю.

– И ничего не знаете про…, – тут он поманил Митю своим пухленьким пальчиком и шепнул ему на ухо, – про всю эту историю с мадмуазель де Болдур?

– Историю с мадмуазель де Болдур? А кто такая мадмуазель де …?

– Тише, тише! Не забывай, ты находишься в Волшебной стране, и здесь даже у стен есть уши! Даже у стен…

– Да, да, даже у нас, – зашептали стены.

– А ну, молчать! – прикрикнул на них зелёный человечек. – Это уже перебор, где это видано, чтобы стены вмешивались в разговоры?! – и человечек вновь расплылся в улыбке, глянув на Митю. – Ах, да, мои извинения, имею честь представиться, князь Мармелонский, – с этими словами человечек вежливо протянул Мите свою маленькую ручку.

– Очень приятно, а я Митя, – и Митя протянул князю руку в ответ, но она была столь велика, что князь смог едва обхватить Митин палец.

      Внезапно в золотых часах что-то стукнуло, отворилась маленькая изящная дверца прямо под циферблатом, из которой вышла крохотная девочка с золотыми локонами, собранными в высокий пышный хвост. Девочка была одета в белое платьице с пышной тюлевой юбочкой, а на тоненьких ножках её красовались белые блестящие башмачки. Подобно балерине она вспорхнула к циферблату, вставила в замок маленький золотой ключик, открыла хрустальную крышку, перевела ажурные золотые стрелки часов на двенадцать и вновь заперла циферблат на замок. Затем по небольшой золотой лесенке девочка поднялась на часы, встала на овальную площадочку из чистейшего золота и двенадцать раз стукнула по ней своими каблучками. С каждым ударом её туфель по замку прокатывался бой курантов, после чего девочка спустилась по лесенке обратно, и ни слова не говоря, захлопнула за собой дверцу.

– Вот это да…, – удивлению Мити не было предела.

– Так ты, значит, действительно не отсюда? – недоверчиво прищурился князь Мармелонский.

– Нет, не отсюда, – покачал головой Митя.

– А ведь это и была мадмуазель де Болдур.

– Мадмуазель де Болдур? Но ведь это же всего лишь маленькая девочка!

      За часами кто-то всхлипнул.

– Не обижай ее, ладно, – шепнул князь Мармелонский, – она и так больно обижена на весь белый свет из-за всего того, что случилось… – и за часами вновь кто-то шмыгнул носом.

– А что произошло? – шепотом спросил Митя.

– Молодой человек, – лукаво прищурился князь, – когда-нибудь ваше любопытство вас погубит!

Тут Митя впервые за всё это время подумал о маме. Ведь именно из-за своего любопытства он теперь здесь, а она там, так далеко… Как она? Наверное, горько плачет и зовёт его? От этой мысли у Мити сжалось сердце, ведь если бы… если бы он не открыл книгу, то не был бы он сейчас в этой странной зелёной комнате и не разговаривал бы он с этим странным князем, и не пришлось бы его маме сейчас горько плакать. Мите очень, очень захотелось домой. А в это время за часами вновь всхлипнула мадмуазель де Болдур.

– Ах! – вскинул руки к небу князь Мармелонский. – Ах, как же? Ну, как же я мог забыть?!

– Что? – забыл думать про маму Митя.

– Ведь сюда сейчас придут! О, это катастрофа. Это катастрофа! – князь Мармелонский в панике схватился за голову. – Ах, что же делать?! Что же делать? Куда тебя спрятать? Тихо, – и князь прижал к своим пухленьким губам палец. – Ты ничего не слышишь? – испуганно спросил он. Но Митя ничего не слышал. И только он хотел спросить, а кто, собственно, должен был появиться, как за правой дверью действительно раздались шаги.

– Скорее, скорее! – выпучил глаза князь Мармелонский. – Уходи, прячься! Если тебя здесь увидят, то меня выкинут в Долину вечного забытья… Ах! Нет ничего хуже этого, – и зелёное лицо князя побледнело, – оттуда никто не возвращается… Уходи, уходи, скорей!