Мальчишки порубили и уложили дрова, как и было приказано.

Михалыч осмотрел их работу и удовлетворенно хмыкнул.

– Ну, что ж. Молодцы. А теперь пора и на боковую. А когда солнышко встанет, то опять пойдем рубиться, – и он хитро усмехнулся.

Но Лёнька всё-таки не выдержал:

– Михалыч, а ты сам золото когда-нибудь мыл?

– А что ж. Мыл, конечно. В геологах, когда работал, то было дело.

– Да, нет. Не так, – прервал его Ленька. – Так как в рассказах Джека Лондона написано. На ручьях, лотками?

– Какого такого Лондона? – не понял Михалыч.

– Ну, того. Американского писателя, который на Аляске золото добывал. Лотками они его мыли.

– Что там они на той Аляске делали, мне неведомо, а вот как мы его тут мыли, я знаю. Сам участвовал. Сам мыл его этими лотками, – а потом, как будто что-то вспомнив, показал на заимку. – Вон там под нарами и лежит лоток один такой.

Мальчишки от неожиданной новости чуть ли не присели:

– Какой лоток?

– Да, самый настоящий, – рассмеялся Михалыч. – Видать кто-то из мужиков давненько его тут оставил. Вы слазьте под нары, поищите. По-моему, я его там видел.

Мальчишек рванулись к заимке. Лёнька схватил фонарь, а Сашка юркнул под нары.

Через минуту он вылез оттуда. В руках у него, и в самом деле, была какая-то плоская, квадратная, деревянная посудина с углублением в середине.

Сашка в недоумении крутил её в руках:

– Это что-ли лоток? – и он вышел из заимки.

– Михалыч, это что-ли лоток? – недоумённо спросил он.

– Он, он самый и есть, – подтвердил сомнения Сашки Михалыч. – Лопатой в него кидаешь эту самую чёрную землицу, полоскаешь всё это в воде, смываешь песочек и камешки. Шлих остаётся. Его собираешь, сушишь, проветриваешь – вот оно вам и будет золото.

У мальчишек загорелись глаза. Они в один голос, чуть ли не завопили:

– Михалыч! Миленький! Научи!

– Ну, вот. Опять на свою голову нашел затею, – недовольно пробурчал он. – Не, не, не, – замахал он на мальчишек обеими руками. – Отстаньте. И даже не думайте об этом.

Но разве можно было остановить напор этих двух юных сердец…

Наконец-то, после долгих уговоров, Михалыч неохотно согласился:

– Ладно уж, черти вы окаянные, покажу, как золотишко-то моется, – но тут же пригрозил пальцем: – Но чтобы никому, ни гу-гу, а то мне в тюряге свой век неохота заканчивать.

Мальчишки тут же яростно стали убеждать его, что они будут немы, как рыбы и Михалыч неохотно сдался, но при этом добавил:

– Только не сегодня и не завтра, а когда пойдет дождь и работать будет нельзя.

Мальчишкам только этого и было надо. Радости их не было предела.

Но Михалыч тут же их урезонил:

– А сейчас, брысь спать. Спать немедленно. Солнце взойдет – я вас подниму.

Ребята сейчас были готовы на всё, лишь бы Михалыч не передумал, и безропотно влезли в спальные мешки.

Впечатления и работа, выполненная сегодня, сделали своё дело.

Через несколько минут мальчишки крепко спали, и им ничего уже не мешало, даже богатырский храп Михалыча и двух Борисов.

Проснувшись, Лёнька едва вылез из спального мешка. Всё тело болело. Руки чуть ли не отваливались, а ноги еле-еле шевелились.

Увидев его страдания Михалыч незлобно усмехнулся:

– Это с непривычки у тебя. Расходишься сегодня, оно и пройдет. Вы молодые. На вас всё, как на собаке… Это мне старому, надо быть поосторожнее, – покряхтывал Михалыч.

– Ой, – рассмеялся младший Борис, – старого нашёл. Мы за тобой не угонимся. Нам бы всем быть такими старыми. Вон уже, сколько профилей проложил. Нет, не угнаться нам за тобой, – подытожил он.

– А ты не гонись, – проворчал в его сторону Михалыч, – делай свое дело, вот оно и получиться, – он отвернулся от балагурящего Бориса и пошёл к костру.