Наконец, из-за поворота показалась полиция, преследующая Альфу. Я прижался вправо, давая им дорогу. Они пронеслись мимо, оглядев меня и ослепив проблесковыми маячками. Я облегченно вздохнул, увидев, что они не сбавляют скорость. На дороге некоторое время никого не было. Опять начался подъем. Это было достаточно высоко, и когда я поднялся на самый верх, открылся вид далеко вперед. Дорога впереди упиралась в развязку, где мне нужно было свернуть направо, на автобан. Примерно через полтора километра, влево от развязки, я заметил полицейскую машину и Альфа-Ромео, слетевшую с трассы.

«Ну вот, доигрались», – подумал я. Хорошо, что нам не в ту сторону. Подъезжая, я сбросил газ и еще раз внимательно пригляделся к направлениям. Вдруг из темноты на дорогу выскочила девушка в коротком платьице и с растрепанными волосами. Я опустил стекло. Она кинулась к машине, что-то возбужденно крича и показывая то на полицию, то в сторону нужной мне дороги. Номера у нас испанские, и она явно рассчитывала на понимание. Но я не разобрал ни слова из этого словесного потока. Нужно было действовать быстро, пока полиция не заинтересовалась нами. Я вышел, взял ее за руку и усадил на переднее сиденье. Стресс заставил ее понять все без слов. Она пристегнулась и молча указала направление.

Я понятия не имел, что у них случилось и почему ее высадили. Главное – убраться подальше от полиции. Девушка сидела, вжавшись в сиденье и молчала. По мере приближения к трассе становилось светлее. В свете фонарей я разглядывал ее. Милое, напуганное лицо, перепачканное тушью. Каштановые волосы, легкое платьице и босоножки. Вот и весь портрет нежданной попутчицы. В зеркале снова вспыхнули синие проблесковые маячки.

– Черт! – вырвалось у меня. Глаза девушки округлились. То, что я молчал, она понимала, но русский явно ее обескуражил. Только паники не хватало. Кто знает, что у нее на уме?

Я попытался успокоить ее жестами. «Вот черт, теперь еще и она! Что делать с Булочкиным и этой девчонкой?» То ли от страха, то ли еще от чего, но она сообразила и показала на карте Картахену. Я показал «ОК» и снова приложил палец к губам, кивнув на Булочкина. Она кивнула в ответ, все еще настороженно. Все-таки риск оставался – она могла рассказать о нас полиции. Но нас объединяло нежелание общаться с законом. Это успокаивало.

Наконец-то выскочив на автобан, я прибавил газу. Но рано радовался – в зеркале снова мигнули полицейские фары. Нервы снова на пределе. Через километр – большая стоянка. Я прибавил газу. Перед съездом дорога уходила в поворот, позволяя незаметно свернуть на парковку, к счастью, заполненную машинами. Я влетел на парковку, нарушая все правила. Ночью здесь было безлюдно. Я резко затормозил в свободном месте и выключил фары!

Из-за машин был виден автобан. Там было много машин, и я надеялся, что полиция нас не заметит. К счастью, через пару минут полицейская машина пронеслась мимо. Я облегченно вздохнул, посмотрел на девушку и Булочкина, который продолжал спать. Как ему это удается? Девушка наконец улыбнулась, обнажив жемчужные зубы. Я постоял минут десять, на всякий случай.

– ¡No pasarán? – спросил я, улыбнувшись. Девушка пожала плечами. Я завел мотор, отбросив мысли о разговоре. Сейчас не время для новых приключений.

Наконец, мы въехали в Картахену. Девушка жестами показала, где остановиться. Она замешкалась, явно намекая на отсутствие денег. Я улыбнулся и поманил ее к себе. Она наклонилась, и я подставил щеку для поцелуя. Она чмокнула меня так громко, что Булочкин заворочался.

– Что за фемина? – пробормотал Булочкин, протирая глаза и спросонья не понимая, где он.