– Все в порядке, машина ждёт, шеф, – сказал я, указывая рукой в сторону. Мы направились к автомобилю. Помня о курсирующих полицейских машинах, невольно хотелось ускорить шаг. Мы выделялись, как три тополя на Плющихе: ночью, посреди широкой, освещенной улицы. Но Булочкин так и не пошел быстрее. Да и не может он ходить быстро – то ли «это не круто», то ли живот мешает, не знаю. А тут еще и пиво в животе побулькивало, то приливая вперед и слегка ускоряя его, то наоборот – оттягивая назад и притормаживая. Наконец, потратив вдвое больше времени, чем требовалось, на переход через дорогу, мы дошли и сели в машину. Я завел мотор, и мы отъехали. Сначала Булочкин решил подвезти адвоката к его отелю, а затем – полным ходом к французской границе!

– Едем прямо! – сказал Булочкин, махнув ладошкой в направлении улицы, и тут же снова ушел в себя, созерцая свой мир, полный переживаний и алкогольных грез. Нужно быть осторожными, чтобы из-за какой-нибудь мелочи, вроде нарушения правил, нам в нужный момент не подвернулся патрульный с вопросом:

– А чего это вы тут делаете? И не покажете ли документики? Вернувшись к действительности на некоторое время, Булочкин попросил Семена позвонить Галине, узнать, получилось ли у нее забрать его документы из номера.

– Галя, привет! Как дела? – спросил по телефону Семен.

– Меня арестовали… – полушепотом сообщила Галина.

– Ее задержали! – передал нам Семен. – Что делать?

– Скажи ей, пусть сидит спокойно! Пусть говорит, что познакомилась со мной здесь, на пляже. К ней все равно никаких претензий быть не может. И пусть ни в коем случае нам не звонит! – потребовал Булочкин.

– Не звони нам и подожди немного, тебя отпустят, – передал все Семен и положил трубку.

– Я боюсь! – тоненько пропищало напоследок в трубке.

– Что же делать, они нас могут вычислить. Они могут проследить звонок и по уникальному номеру мобилки, отследить ее! – перепугано бубнил Семен, не желая «присесть» рядом с Галиной.

– Дай сюда! – скомандовал Булочкин, выхватывая у Семена мобилку. В эти моменты он думал и действовал молниеносно. Он открыл окно и швырнул телефон на тротуар.

– Я куплю тебе новый, – сказал он Семену, увидев его кислое выражение лица. Проехав до кольца и свернув с Калле Пасифико, мы поехали немного вверх по односторонней дороге, все еще находясь в центре Малаги. Адвокат, тоже в возбужденном состоянии, продолжал что-то рассказывать о минувших событиях. Булочкин время от времени поддакивал.

– Внимание! Впереди – полиция! – перебил всех я. Дорога упиралась в кольцо, где стояли три полицейских мотоцикла и две машины – настоящая облава! Синие проблесковые маячки «приветливо» мигали. Я не только приехал, но и привез для Булочкина документы одного похожего на него еврея из Кёльна – паспорт, права и кредитку. По версии полиции, у Булочкина нет документов, он не может быть за рулем – только такси или попутчики. Свернуть невозможно.

– Я – Мюльманн, я – Мюльманн, – с надеждой бубнил Булочкин. Адвокат, к счастью, от страха забыл все русские слова. Я попытался подъехать к полицейскому своей стороной, но он махнул рукой, указывая на пассажирскую. Пришлось подставить сторону с адвокатом. Булочкин потел на заднем сиденье, поправляя мигающие клипсы в ушах и фонарики, пытаясь сжаться в комок, но пиво мешало. Я опустил окно и с дурацкой улыбкой туриста протянул документы. Патрульный заглянул в салон.

– Bitte? – спросил я по-немецки.

– Where are you from? – уточнил патрульный, вежливо переходя на английский.

– From Germany! – громко, почти крича, ответил я, улыбаясь во весь рот. С таким видом, будто эта новость должна привести в восторг всех присутствующих! Попутчики, кто как мог, старательно закивали. Патрульный, слегка удивленный, еще раз окинул меня взглядом, словно подозревая легкую умственную отсталость, и, не глядя внимательно на документы и пассажиров, отпустил нас. Отъезжая и стараясь не шуметь, мы не сдержали радости. Когда отъехали на безопасное расстояние, Булочкин дал волю чувствам: