Секунданты отошли на необходимое расстояние, и оба дуэлянта взяли оружие и, приготовившись, заняли свои места.

– Готовы, господа? – спросил поручик. – Начинайте! – дал команду поручик, увидев согласие обоих.

Несколько секунд промедления сменились быстрым выпадом со стороны графа Засецкого, но Олег, даже не сходя с места, парировал оба удара и сам перешел в атаку.

Звон стали, разносившийся по округе, сменялся возгласами молодого Засецкого, который на эмоциях грязно ругался, пытаясь вывести графа Жукова из равновесия.

Олег же в свою очередь молча пропускал мимо ушей всю грязь, исходившую из уст противника.

Его клинок в очередной раз просвистел перед лицом Засецкого, отчего тот попятился назад и стал пропускать выпады, которые при этом не заканчивались финальным ударом.

Со стороны было отчетливо видно, что граф Жуков играет с ним словно кошка с мышкой, загоняя молодого графа Засецкого в сторону дороги.

Француз, секундант Засецкого, пробегая позади, что-то крикнул своему хозяину, в результате чего молодой граф Засецкий собрался и, тяжело дыша, отразил два последних удара графа Жукова.

Олег обошел его со стороны, заставив развернуться, и в этот момент Засецкий острием сабли метнул в глаза графу Жукову песок с тропинки, отчего тот на секунду потерял концентрацию.

Окрик поручика заставил его собраться и уйти с линии атаки, не глядя отражая удар противника.

Сабля Засецкого прошла вдоль его руки и порезала белоснежную рубаху и жабо.

– Стойте! – приказал поручик и, подбежав, оценил состояние своего подопечного.

– Раны нет, – произнес он, – можете продолжать.

Засецкий, тяжело дыша, довольно улыбнулся, и Олег оторвал разрезанный рукав рубахи, мешавший ему двигать рукой.

Махнув несколько раз саблей, он стал в стойку, приготовившись к продолжению, и молодой Засецкий снова пошел в атаку.

На этот раз уже он погнал Олега в сторону дороги.

Двигаясь назад, Олег зацепился за корневище дерева, торчавшее на тропинке, и на мгновение потерял концентрацию. Но в конечном итоге, парировав несколько выпадов Засецкого, он смог собраться и, увернувшись от сабли противника, подпустив его практически вплотную, совершил завершающий удар, нанеся молодому Засецкому рассечение снизу вверх от подбородка до глаза.

– А-а-а-а-а! – вскрикнул Засецкий и, схватившись за лицо, выронил клинок из рук.

– Стойте, господа! – прозвучал окрик поручика, и оба секунданта подбежали к месту схватки.

Тяжело дыша, Олег еще минуту смотрел на поверженного противника, который упал на землю, обильно поливая ее кровью.

– Вы удовлетворены, граф? – спросил его Олег, втыкая саблю в землю рядом с ним.

– Уи! – произнес его секундант по-французски, пытаясь остановить кровь шейным платком.

– Как-то так! – взмахнул руками Олег и, оторвав болтавшееся жабо, пошел в направлении сгоревшего дуба.

Сев под деревом и пытаясь отдышаться, он немного задумался, когда к нему подошел секундант графа Засецкого.

– Чего вам, сударь? – спросил Олег, подняв на него взгляд.

– Капитан гвардии его императорского величества Жан Дежон, – представился француз.

– Чего вам, месье? – еще раз спросил Олег.

– Мой наниматель приносит вам свои извинения, – ответил француз, – за свое недостойное поведение и порочащие вас слова, сказанные его отцом.

– Передайте, капитан, что я прощаю графа и его отца, – махнул Олег.

Француз поклонился и собрался было уйти, но задержался и внимательно посмотрел на графа.

– Простите, месье…

– Что еще?

– Вы не сражались под Аустерлицем? – спросил его француз. – Дело в том, что ваш последний выпад мне хорошо знаком. Именно от такого удара я получил шрам, сражаясь с русским дворянином.