Музыканты умолкли, и все гости обернулись в сторону Диариса. Сердце Асилии сильно-сильно забилось. Казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди. Девочке было очень стыдно и неловко из-за того, что они прибыли на чужой бал без приглашения. Она чувствовала себя так, будто ее уличили в преступлении… А гости все продолжали смотреть на Диариса, возвышавшегося над остальными, словно великан. Напряжение не спадало, но ничего не происходило, никто не собирался ругать и прогонять прибывших, и Асилия решилась выглянуть из-за края колесницы. К Диарису подошел лысый толстячок с жезлом, ударил им об пол и объявил:

– Приветствуйте! Леди Найя!

Диарис сделал шаг влево, и девочка увидела спускавшуюся вниз по лестнице женщину средних лет, в черном атласном платье с жемчужными украшениями. За ней шли три служанки, тоже облаченные в черное, и поддерживали огромный шлейф платья хозяйки. В зале раздались аплодисменты.

– Друзья, друзья! Я всех приветствую на нашем вечернем приеме! А теперь позвольте представить нашего особого гостя! Лорд Фрол! – обратилась к своим гостям леди Найя.

Толпа обернулась и оживленно загудела, но Асилия не успела рассмотреть особого гостя, потому что Диарис указал ей на одну из лестниц, по которой из зала выбегала одетая в синее платье девушка с опущенной вуалью.

– За ней! – с энтузиазмом крикнул Диарис и вскочил в колесницу.

Через миг они уже оказались в другой комнате, которая была чуть менее просторной, чем бальный зал, но более уютной. Асилия подумала, что здесь поместилось бы с десяток их с тетей жилищ. А сколько тут было золота и разного дорогого убранства…

Дверь резко отворилась, и в комнату, пятясь, вбежал скрюченный старый фавн, держа в руках поднос с кушаньями. За ним следом, словно летя над полом, стремительно ворвалась разгневанная девушка с белыми, если не сказать – седыми, волосами и огромными зелеными глазами. Последним в комнату вошел карлик-негр с опахалом и затворил дверь. Асилия судорожно вжалась в кресло и старалась не дышать. Да, таких приключений она еще не переживала! «Лишь бы меня не нашли!» – пронеслась в ее голове просьба, направленная непонятно кому.

– Они нас не видят и не слышат, – надменно сказал Диарис и оторвал веточку винограда с подноса, который держал Фавн.

Тем временем девушка с белыми волосами опустилась на кушетку и, прижав пальцы к вискам, глубоко дышала. Затем, собравшись с силами, она распахнула свои огромные, как блюдца, глаза и крикнула фавну и карлику: «Ступайте! Ступайте вон!»

Карлик отбежал от дивана и замахал опахалом на фавна, подгоняя его к выходу. Как только дверь захлопнулась, девушка, скривив от боли самое измученное лицо, которое когда-либо видела Асилия, издала стон, полный отчаяния, и, уткнувшись в подушку, зарыдала.

– Людская природа!.. – обращаясь к пустоте, с досадой выдавил Диарис. – Ох уж эта неопределенность! Ох уж это непостоянство!

Асилия сочувствовала девушке. Сама не знала почему, но сочувствовала. Девочка подошла к ней и положила на подлокотник кушетки свой носовой платок.

– Бедняжка Руби! – язвительно продолжил спутник Асилии и, поняв, что привлек внимание девочки, выдержал паузу и сказал: – Эта девушка мечтает выбраться из золотой клетки, хочет сама вершить свою судьбу! Но ее мать не дает ей сделать этого…

Руби Найя прервала речь Диариса, бесцеремонно пробежав сквозь него, невидимого. Он обернулся ей вслед и расплылся в улыбке.

– Ах, да! Нельзя не упомянуть, что наша героиня еще и влюблена! – Диарис указал Асилии на противоположный конец комнаты, занавешенный шторой, где на резном столе лежали кисти и краски, а рядом высился холст с незаконченным портретом молодого черноволосого юноши.