Приключение со вкусом Tiramisu Анна Мирошниченко

Я хочу сказать большое спасибо

Игорю Кочаряну за дружескую поддержку,

Таис Золотковской за «Клуб Анонимных Авторов»

и моей семье за все-все-все!

Все истории и персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

Глава 1.

В Риме

Она прикоснулась к его пальцам. Как бы невзначай, легко, он взял её ладонь в свою. Искорки света с вершин фонарей добавляли радости вечерней прогулке.

Майкл продолжил:

– Представляешь, папа всю жизнь проработал врачом, а в сорок решил заняться дизайном, поступил в университет. Он всегда любил искусство, я почти всё детство провёл с ним в музеях. Узнал, что такое «музейная болезнь», когда болят стопы. А вот и Колизей!

Девушка повернула голову – серая громада перегородила улицу, будто из учебника истории вырезали иллюстрацию, а та разрослась до размеров Годзиллы.

– Вот это да! Я и не заметила за разговором!

– Ты не заметила Колизей? Ты мне льстишь! – он рассмеялся.

Она наблюдала приближение этой громады и исподтишка оценивала фигуру Майкла: подтянутый пресс, широкие плечи и упругая походка спортсмена. «Регби, бокс – я занимаюсь спортом и воспитывался в школе для мальчиков. Часто приходилось драться». Волосы пшеничного цвета спагетти. Он улыбнулся – такой добрый взгляд!

Они два раза обошли вокруг одного из самых знаменитых памятников истории. Сначала в поисках входа, а потом – просто так. Послышалось шарканье шагов: привратники выпускали последних посетителей. Казалось, что это декорация из камней, подсвеченная изнутри.

– Ты знаешь, все эти руины вокруг, – Майкл указал на пару обломков, остатки столбов, – если бы мы были в Париже или у меня, в Англии, то вокруг таких камней было бы толстое пуленепробиваемое стекло и стояла охрана.

– Так, может, продадим один из них, и я куплю себе квартиру?

– Не проблема. Нужно только переслать его тебе домой.

Она улыбнулась. Руины напоминали обломки скал на берегу мыса Айя. Они забрались на одну из глыб. Его лицо было на расстоянии ладони. Она замолчала. «Может, он сейчас поцелует меня?» Их тени – вытянутые фигуры – были похожи на дерево с двумя стволами.

– Смотри, какие мы смешные! Сфоткаешь?

Сделав снимок, он спрыгнул с камня. Она помедлила со спуском, и парень галантно подал ей руку.

Как будто добавляя соус к основному блюду вечера, раздался пронзительный гитарный риф.

– Живая музыка! Пойдём послушаем? – обрадовалась Алина.

– А ты знаешь, что это улица геев? Когда я первый раз приехал в город, то пошёл гулять по ней и удивился количеству мужчин. Тебе придётся защищать меня от них!

– Каким образом?

– Поцеловать меня!

– Это не лучшая причина для поцелуя.

– Зато мне это точно понравится.

– А вот это уже – хорошая причина, – она усмехнулась и продолжила разглядывать сверкающую огнями улицу с открытыми кафе.

Место с живой музыкой не нашлось, а в остальных – негде было присесть. Только в одном кафе был свободный столик у выхода. За спиной Майкла оказалась витрина с десертами и небольшой шкафчик-холодильник с бутылками тёмно-красного кьянти.

– Я хочу попробовать тирамису в мой последний день в Италии!

– Я помню, – он улыбнулся.

Шумная толпа выкатилась из кафе – одни девчонки с огромным резиновым мужчиной наперевес. Наверное, это был девичник, так как на голове одной из итальянок трепетала коротенькая фата. Они толкнули официанта, нёсшего на подносе три высоких фужера золотистого шампанского с прерывистыми ниточками пузырьков. От неожиданности тот споткнулся и упал на винный шкаф. Холодильник медленно, неуклюже, как ребёнок с горки, разгоняясь, пополз с покосившейся полки – и прямо в затылок парня.

– О боже! Майкл!

Шкафчик завершил свой полёт на полу, бутылки вывалились из распахнувшейся дверцы и раскатились, как кегли. Воздушный белый крем брызнул из тарелки с тирамису из-под упавшего в него лицом Майкла.

– Скорая, позвоните в скорую! – крикнула она.

Белокурая официантка что-то набирала в телефоне. Раздался вой сирены.

Два огромных медбрата в масках и маленькая женщина, тоже в маске, скрывающей пол-лица, выгрузились из чрева машины скорой помощи. Они бережно уложили парня на носилки и отнесли в машину. Женщина в серо-голубом халате старалась успокоить Алину. Она поглаживала её по спине и, что-то приговаривая на итальянском, усадила в карету Ambulanza. Один из медбратьев проверял пульс у Майкла на сонной артерии.

Ей протянули стакан воды, розовая капля сиропа плавала внутри. На вкус как тоник. Мелькающие на скорости деревья за окном водителя начали сливаться в одну широкую полосу. «А что, а что с…» – она почувствовала, что проваливается в сон.

Глава 2.

В лаборатории

Солнце слепило даже через закрытые веки. Алина нехотя приоткрыла глаза. Большая пустая комната, стены цвета красного школьного линолеума. Жёсткий тёмно-зелёный диван с торчащими нитями. Ряд узких окон под потолком напоминал бойницы. Посреди комнаты стояла женщина из скорой. Казалось, об неё можно поцарапаться – она вся была какой-то засушенной до острых углов и серенькой. Короткое каре, волосы мышиного цвета вперемешку с тёмно-серыми и чёрными прядями. Серый халат и светло-синяя рубашка, джинсы, руки без маникюра. На халате висела металлического цвета пластинка: «Моника Ларсон».

Она подошла к Алине, продолжавшей лежать клубочком на диване, дёрнула её за плечо:

– Ты знаешь, что ты сделала с Майклом? Показать?

Носком туфли Моника подвинула небольшой тряпичный коврик на полу, закрывавший стеклянный люк. Через него был виден подвал, оборудованный в реанимационную. Майкл лежал в центре, утыканный проводами. Глаза всё ещё были закрыты.

– Что это за странная больница? – вслух попыталась направить свои мысли в спокойное рассудительное русло Алина.

– Обычно он пользуется услугами проституток, а не… – как бы не услышав её вопрос, продолжала Моника. Она прошлась взглядом по фигурке танцовщицы, – а не выгуливает заезжих красоток.

– На кого ты работаешь? ЦРУ? Моссад? МИ‑6? – скрипуче пролаяла серая женщина, резко приблизив своё лицо, ещё немного – и клюнула бы её носом.

– Я работаю в супермаркете! – разрыдалась Алина. Моника глянула на неё, как на раздавленного червячка, и вышла, захлопнув дверь. Девушка потеряла счёт времени. Успокоившись, она подняла голову. Судя по розовому небу в оконных проёмах и щебету птиц – ранее утро.

– Приве-е-е-ет! – в комнату заглянул светловолосый парень.

– Ты кто? – уставилась на него Алина.

– Я уборщик, – радостно ответил тот и прошелестел вглубь комнаты с ярко-розовой шваброй-метлой и синим совком на длинной ручке.

Она продолжала сидеть на диване с поджатыми ногами. Дверь оставалась открытой.

– Ты куда? – закричал он.

Но девушка уже бежала по ступенькам к подвальной комнатушке. По дороге она заметила амбарный замок, запиравший парадную дверь изнутри. Сквозь массивные оконные решётки пробивался свет, дрожали листики на деревьях у входа. Дверь в подвал была полуоткрыта. Она толкнула её, и та медленно-медленно отворилась.

В центре полумрачного зала, похожего на оранжерею, лежал Майкл. Из хаотически разбросанных вдоль стен бетонных вазонов тянулись к точечным светильникам то огромные лопухи, то длинные пучки узких клиновидных листьев, будто собранных в колчан стрел. Лиловыми, белыми и тёмно-фиолетовыми пятнами виднелись бутоны колокольчиков размером с волейбольный мяч.

Пучка проводов, идущих к белым, мигающим огоньками аппаратам, вокруг больного уже не было. Только узкая игла катетера присосалась к внутреннему сгибу локтя. До пояса он был укрыт плотным тканевым покрывалом. Она осторожно прикоснулась пальцами к его плечу.

– Проснись!

За спиной возник уборщик:

– Кстати, меня зовут Рафаэл. И вам сюда нельзя. Можете помять Brugmansia candida.

– И что? – не поняла Алина.

– Вы-то, может, и умрёте, а мне её пересаживать, у растения будет стресс.

Алина отстранилась от него.

– А зачем вы держите здесь Майкла?!

– Почему держим? Вот, сам лежит. Тут темно, свежо, и многие из этих растений он привёз сам. Вот это, – он указал на мелкие тёмно-фиолетовые с белым цветочки, – из Греции, а это, – на зелёной подушке из колючек торчали крохотные жёлтые звёзды, – с Балеарских островов.

– Так он что, травник?

– Экспериментатор-исследователь с повышенными творческими способностями. Эти травки нельзя ввозить просто так. Приходится проявлять сноровку и находчивость при общении с таможней.

– Контрабандист? – уточнила девушка.

– У нас ряд исследовательских проектов расширенного типа, – тоном профессора подпустил важности Рафаэл, словно зачитал с листка. – Кстати, этот подвальчик принадлежит моему отцу.

«Спящий красавец» пошевелился, открыл глаза и приподнялся, опершись на локоть.

– А, Раф, привет. А где Моника?

– «Мамочка» недовольна. Решила, что ты перекинулся в конкурирующую фирму. – Он подмигнул Алине. – Как Рим, как папская сокровищница? Так и не добрался до Daphne laureola?

– Да, экскурсию перенесли, не набрали группу. Ух… не все любят смотреть на редкие и ядовитые растения. Им подавай живопись! – он поворчал и, убрав руку, повернулся на другой бок.

В дверь забарабанили: «Open! Politie!»

– Крыша? – Раф глянул на Майкла.

– Ты что, чувак, – повернул к нему голову «контуженный», – я только сегодня открыл глаза, а ты хочешь…

– Ты два раза получал по голове от плешивого Хендрика в той игре против колледжа Маастрихт, а потом до утра тусил с нами в Лейдене, – перебил его Рафаэл. – Так что не надо ля-ля!