Валентина рванула было за мной, но на пол дороги остановилась, и проговорила угрожающе:

– Ну, Полька… Если это твои шуточки, то я сама тебя там же в малиннике и закопаю!

Я рявкнула на нее:

– Какие, к чертям собачьим, шуточки!! Говорю же, там Егор, ему срочно нужна помощь!!!

Умница-Валька, в отличие от меня, не утратила своей способности здраво рассуждать в критической ситуации.

– Если его нужно занести в дом, то нужно будить дядю Славу. Одним нам с тобой такое не осилить…

Но будить никого не пришлось, дядя Слава сам выскочил в коридор, очевидно, разбуженный моими воплями. Редкие пегие волосы торчали смешно венчиком вокруг его головы, делая его похожим на перепуганного домовенка.

– Девки, вы что, совсем с глузду съехали?! Чего посередь ночи орете, словно вас режут?!

Меня уже трясло от волнения, словно в лихорадке, и я не могла выдавить из себя ни слова. Поэтому, объяснения стала давать Валька. Коротко и по существу:

– Дядя Слава, там на заднем дворе Егор, Полинка говорит, что ранен и без сознания. Нужно его срочно в дом занести. Мы с ней вдвоем не справимся, так что, подключайся.

Дядя Слава несколько мгновений смотрел на нас по очереди, словно ожидая, что мы сейчас скажем, что это шутка. Но, видя, как меня трясет от волнения, схватился за голову.

– Ох, ты, Господи!!! Да когда же это закончится…

И как был, в одних кальсонах, рванул следом за нами.

Обратная дорога к лежащему Егору была уже проще. Я проломила в малиннике такую просеку, что ошибиться с ориентирами было просто невозможно, да и слабый огонек керосинки был словно маленький маячок в ночной темени.

Жучка встретила нашу компанию радостным тявканьем. Подозреваю, что собачухе было страшно сидеть рядом с Егором одной. Но при всем при этом, поста она не покинула, как и подобает настоящему другу. Увидев, в каком состоянии Егор (благо, керосинка продолжала гореть, освещая небольшой пятачок), дядя Слава опять принялся причитать, но на скорость его поступков это уже не влияло. Он с силой, которую в нем было сложно заподозрить, видя его тщедушное тело, схватил Егора подмышки, а мы с Валькой взялись за ноги. И тут раненый опять застонал. А я чуть не взвыла от отчаянья, опасаясь, что можем не успеть, и только покрепче ухватила Егора за ноги.

Пока мы его несли к дому, мысли спятившими блохами скакали в моей голове, обгоняя одна другую. Что с ним произошло?! Почему он в таком состоянии?! Где машина?! Как он здесь оказался?! И что, вообще, происходит?! И даже мое второе «я», молчало в тряпочку, растеряв все свое ехидство с перепугу.

Мы внесли Егора на второй этаж в нашу комнату и уложили его на кровать. Валентина метнулась к своим вещам, и извлекла оттуда свой «тревожный» чемоданчик, который она таскала за собой при любых обстоятельствах, чему я несказанно порадовалась. И как настоящий медик, стала отдавать нам четкие и короткие команды:

– Принесите мне горячей воды и чистых тряпок, да поживее!!

Последнее ее «да поживее», было совершенно излишним. Мы с дядей Славой, не сговариваясь, горохом рассыпались в разные стороны: я на кухню, греть воду, а дядя Слава за чистыми тряпками. И уже через несколько минут требуемое было у Вальки под рукой. Я, закусив губу, чтобы не разреветься, стояла в сторонке, наблюдая, как Валентина «колдует» над несчастным Егором. Через некоторое время, которое мне стоило седой пряди в волосах, она устало распрямилась, и присела на краешек кровати. Я тут же подступилась к ней с вопросами:

– Ну что…?

Валентина посмотрела на меня с легкой усмешкой.

– Досталось ему крепко, но жить будет. Несколько ребер сломано, сотрясение мозга, но могу тебя заверить, что на свадьбе косоглазие ему не грозит…