Но охотничья удача не спешила улыбаться Раевскому. День пролетел быстро и уже клонился к закату, когда Амур на мгновение замер и рванулся вперёд, скрывшись из виду за густым ельником. Владимир напрягся и осторожно пошёл вперёд, держа карабин наготове. Не прошло и минуты, когда он услышал выстрел и жалобный визг собаки. Продвигаясь на звук, он вскоре увидел человека с ружьём, склонившегося над телом пса.

– Мать честная, никак собака! – с досадой произнёс человек и опасливо вскинул ружьё, увидев приближающегося незнакомца.

Раевский с ходу отмахнулся от направленного на него ствола и, ударом в лицо, сбил внезапного стрелка с ног. Опустившись на колени, он положил ладонь на тёплое тело пса. Амур уже не дышал. Из его груди сочилась на снег алая струйка тёплой парной крови. Кавалергард нежно погладил голову собаки, успевшей пробудить в нём дружескую привязанность, и поднялся, ощутив в душе непривычное чувство жалости и привычное чувство злости. Одним рывком он поставил убийцу на ноги и тряхнул его так, что у бедняги чуть не оторвалась голова.

– Что ты наделал, скотина безмозглая?! Такого пса загубил! Я же из тебя сейчас душу вытряхну! – зашипел Владимир, с трудом сдерживая привычное чувство.

Человек пришёл в себя и, размазав по рыжей бороде кровь, сделал попытку призвать его к благоразумию.

– Да уймись ты, леший. Без того в ушах звон стоит, как в Троицу на колокольне.

Раевский снова встряхнул его и искренне посоветовал.

– Ты лучше моли бога, душегуб, чтобы тебя самого отпевать не пришлось!

Судя по всему, совет подействовал, и мужик проявил смирение.

– Не губи, мил человек, сделай милость! Мне нынче сгинуть никак нельзя. Дома детушек трое, да баба хворая. А за пса извиняй, бес попутал. Я же его за волка принял, вот и пальнул с испугу.

В голосе человека прозвучало искреннее раскаяние и Раевский, нервно вздохнув, оттолкнул его от себя.

– Откуда ты только взялся на мою голову?

– Из Ольховки я, плотник тамошний, Сучков Иван – отозвался селянин, поднимая слетевшую с головы шапку.– Ежели тебе надобность какая будет, пособлю с дорогой душой.

Раевский отклонил предложение, взглядом подыскивая место, где лучше похоронить собаку.

– А ты сам то, кто будешь? – проявил интерес плотник – По виду, так из господ вроде?

– Не важно, Ты мне лучше скажи, медведя нынче в лесу не встречал?

– Упаси Боже! – перекрестился Сучков – А ты, никак его ищешь?

– Искал его, а нашёл тебя, лиходея – огрызнулся Раевский.

– Извиняй, мил человек, моя вина, признаю. Только как же ты теперь управишься? Без хорошего пса бурого не взять. Вертаться тебе надо. Может быть, со мной в Ольховку? Здесь недалече, вёрст пяток будет.

– Ладно, Сучков, ступай – махнул рукой Раевский – да смотри в оба, зверь, где то здесь гуляет. Не зря же меня Амур сюда вывел.

– Отчаянный ты, барин. Ну, как знаешь, Извиняй, ещё раз, бог тебе в помощь.

Оставшись один, Владимир расчистил от снега место у основания гранитного валуна и перенёс туда тело Амура. Накрыв его ветками, он стал подыскивать подходящие по размеру камни и закладывать ими могилу. Не смотря на утрату, Раевский не собирался отказываться от своих планов. Отступить, значило сдаться, спасовать, расписаться в бессилии. Поступок не мыслимый для русского кавалергарда.

– Всё правильно – подумал он – судьба внесла справедливость в этот поединок, уравняв шансы противников. Теперь всё по-честному, один на один.

Он уже закончил свою работу, когда услышал отдалённый выстрел, донёсшийся с той стороны, куда направился Сучков. Выстрел мог означать одно, селянин встретил зверя.

– Не дай тебе бог, убить моего медведя – вполголоса произнёс кавалергард, срываясь с места.