Регистрация туристов прошла стандартно. Только Свят шел последним, и его паспортные данные программа принимать отказывалась… Она подвисала, немолодая тетушка-администратор в пышном свитере с горлом виновато улыбалась. «Ничего страшного, могу позже зайти за паспортом», – уверял ее Свят, но его не отпускали. «С интернетом плохо?» – и этот вопрос остался без ответа. Тетушка вдруг убежала в подсобку и клацнула чайником, на кипячение, как будто богам алтарь зажгла, и, как ни странно, только тогда данные Свята были приняты.

Свят, чуть покачиваясь, заселился в двухместный номер.

За ним, после перекура, следом вошел и один из рыбаков.

«Антон», – протянул крепкую, как кирпич, ладонь. «Святослав». – «Чего без удочки?» Свят, конечно, еще не открыл свой семидесятилитровый рюкзак: зимняя удочка там внутри легко бы поместилась или сбоку на петли; но чуйка, видимо, у рыбачка на свояка была. «Да я погулять, подышать», – отмахнулся Свят. «Больно далеко забрался, чтоб просто гулять! Это ж Путораны, – удивился рыбачок. – Ну найдем тебе удочку, это не беда… А это ты у нас фотограф?» – Антон кивнул на фоторюкзак Свята. «Ага». – «Нам надо нормально улов будет пофоткать, справишься?» – «Куда я денусь». – «Только надо эта… у меня младший тоже фотографией занимается. Можешь фоткать в формате "рав"?» – «Да я только в нем и сохраняю». – «Ну договорились. А то мне сын сказал, что надо все фоткать в "рав". Чтоб всегда можно было залезть и обработать».

На этот формат вся надежда, знал Свят.

Холод, сплошной снег, спартанский набор объектов русской зимы, короткий световой день – все это вечные проблемы фотографа. Что ни макросъемка, то сосновая шишка. Что ни ель, то непременно разлапистая и чтоб снег на ветвях густой пастой. Вторично. Клише. И баланс белого всегда уходит на постобработку.

В Туре группа завтракала и обедала, мясо им пожарили по какой-то эвенкийской традиции. Свят не запомнил, чье мясо. По желанию посетили баню, прогулялись среди диковатых одноэтажных домиков, амбаров и гаражей. Лайки улыбались и бегали за новенькими, они чуяли запах большого города.

Кое-как подключившись к местному вайфаю в гостинице, Свят отправил в сторис герб Туры. Как будто в Paint нарисованный: бурый мамонт сражается с синим длинным драконом китайского фенотипа. Дракон протянулся на гербе рекой Нижней Тунгуской. Мамонт же был местным достоянием, тут неподалеку, на Таймыре, останков их находили немало…

Ну чем еще себя занять?

Кот со стойки ресепшена спрыгнул, стал бодать Свята в колено, урчать и ласкаться. Белый в пятнах, беспородный увалень. Только смущало, что удовольствие от пребывания рядом со Святом кот переносил будто бы в кастрированный пах, после всякой ласки поднимая ногу и вылизываясь. Эти домашние животные – те еще извращенцы, думал Свят. Его к питомцам никогда не тянуло.

Погуляв по городу и отбившись от группы, Свят забрел к памятному кресту – по настоятелю Свято-Троицкого храма в Туре. Он успел почитать об этом после досмотра еще в Питере.

В Туре было громкое, на всю страну, убийство. Какой-то психопат, дезертировавший из армии, пять лет скитался по тайге. Общался, как ему казалось, со Святым Воинством Кришны, пришел в Туру, обжился. В один день голоса в голове приказали ему убить единственного в Туре батюшку. Псих отрезал ему голову и водрузил в церковном алтаре, а потом как ни в чем не бывало отправился отмываться в баню. Такие дела. Абсолютно русская история. Невменяемое тело медведем-шатуном живет себе в лесу, а как приспичило – человека задирает, да еще в таком месте…

Свят поискал вокруг хоть что-то говорящее об этой истории для фото, но ничего не придумал и бездумно нащелкал новую церковь, местные хибары и проулки.