Ульфия подняла взгляд, её глаза светились в полумраке. На мгновение мне показалось, что она не хочет отвечать, но затем она тихо вздохнула и заговорила:

– Я иду издалека. Из таких мест, которые ты, возможно, и не слышал. Но, как и ты, я чувствую связь с этим лесом. Он… звал меня.

Её слова прозвучали загадочно, но я не мог не уловить в них знакомую мне нотку. Лес. Я и сам чувствовал, что он был чем-то большим, чем просто скоплением деревьев и животных. Я чувствовал его дыхание, его силу. Но кто была она, чтобы говорить о том, что лес звал её?

– Лес никого не зовёт, – возразил я. – Он просто… есть. Мы, люди, лишь его гости, и наши чувства к нему – не более чем наши собственные фантазии.

– Ты так думаешь? – Ульфия улыбнулась уголками губ. – Лес древнее, чем наши с тобой знания. Он многое видел, многое знает. И не всегда он просто наблюдает. Иногда он вмешивается, иногда… даёт знак тем, кто готов его услышать.

Её слова задели что-то внутри меня. Лес как живое существо… Мой дедушка говорил об этом. Он верил, что лес защищает людей и хранит свои тайны для тех, кто по-настоящему его понимает. Но я всегда считал это вымыслом старика. Моя жизнь была простой: следить за порядком, за природой, охранять её. Никаких тайн, никаких знаков.

Но что-то в том, как говорила Ульфия, заставило меня задуматься.

– Ты говоришь, что лес вмешивается? – спросил я осторожно. – И как же он выбрал тебя? Почему именно ты?

Ульфия сделала паузу, её взгляд устремился в сторону, как будто она снова прислушивалась к чему-то далёкому.

– Потому что я ищу истину, – наконец ответила она. – И лес видит это. Он знает, что я готова услышать то, что скрыто от большинства. Ты тоже чувствуешь это, Фабиан. (Я удивился, что она знает моё имя, но не подал виду. Всё было и так очень странным, чтобы чему либо удивляться ещё) Иначе лес не стал бы тебя охранять, не дал бы тебе покоя здесь. Ты не просто смотритель, ты хранитель.

Слово «хранитель» эхом отозвалось во мне. Оно казалось таким неправильным и в то же время… точным. Я знал, что моя связь с лесом была глубже, чем просто работа, но никогда не думал, что это могло значить что-то большее.

– И что же ты ищешь? – спросил я, пытаясь вернуть разговор на более понятный мне путь. – Какую истину?

Она посмотрела на меня своими проницательными глазами, и на мгновение мне показалось, что она видит во мне больше, чем я сам.

– Ты веришь в Безумного Ангела, верно?

Этот вопрос застал меня врасплох. Безумный Ангел был частью веры нашего народа. Существом, которое, по преданию, принесло хаос и мудрость одновременно. Никто не знал точно, откуда взялась эта легенда, но многие считали её основной частью нашего миропонимания.

– Да, конечно, – ответил я, ощущая странную неуверенность в своём голосе. – Все в деревне верят в это. Безумный Ангел… это наша история, наша истина.

– Истина? – Ульфия слегка наклонила голову, её лицо выражало тихое сомнение. – А что, если это ложь? Что, если всё, во что ты верил, лишь тени на стенах, созданные для того, чтобы удерживать вас от настоящей правды?

Эти слова ударили меня как гром среди ясного неба. Ложь? Как она могла сомневаться в том, во что мы верим с рождения? Это не просто вера, это наш мир.

– Ты говоришь ерунду, – резко сказал я, хотя что-то внутри меня дрогнуло. – Как можно ставить под сомнение то, что было с нами всегда?

Ульфия не отреагировала на мой гнев, её лицо оставалось спокойным.

– Иногда, чтобы увидеть правду, нужно усомниться в том, что кажется очевидным, – ответила она тихо. – Я не прошу тебя поверить мне сразу. Я только прошу задуматься. Возможно, всё не так, как ты думал.