Шли вровень, плечом к плечу, а за ними трава ложилась ровными полосами и только слышно: «вжжик, вжжик». Залюбоваться можно такой работой. Чувствовали себя при этом единым целым; воинами, сражающимися с несметным полчищем врагов…

Так и росли. Федя был всего на год младше Лени, а рос плохо, на пол головы ниже Леньки, но был коренастым, широким в плечах и очень сильным.

Вдруг раздался страшный скрежет, поезд затормозил на станции. Ленька, аккуратно, крадучись, вышел из вагона, боялся вдруг его найдут, заметят. Спрятался в ближайших кустах и ждал отправления вагона. Сколько нужно будет ждать, он не знал, поэтому боялся далеко уходить. Ботинки надел, и с мешком на всякий случай не расставался. Снова хотелось есть, но припасы трогать не было боязно. Ленька заметил вдоль дороги домики с яблонями, яблоки уже спели и вполне годились в еду. Он перемахнул через забор, и стал рвать желто -зеленые яблоки, засовывая их за пазуху. Но тут поезд тронулся, скрипя и покачиваясь, а из дому выскочил мужик с палкой и бросился к нему. Придерживая рубаху с яблоками, Ленька в два прыжка подскочил к забору, перемахнул через него и едва успел догнать поезд, вскочил в последний вагон с каким-то хламом… Уютно устроился между каких-то пустых ящиков и тряпья.

И снова стал вспоминать как они с Федькой лазили в чужие огороды за яблоками в августе, под Спас. Воровать яблоки у деревенских мальчишек считалось не зазорным, и не воровством вовсе, а своего рода традицией. Часто они большой гурьбой, как саранча, налетали на чужие огороды, порой даже морковку таскали и смородину с кустов. У голодных мальчишек съедалось все.

Он достал из-за пазухи зеленое яблоко и с трудом откусил его: «Неспелое!» – сморщился от кислоты, но яблоко доел, а остальные ссыпал в свой мешок.

А потом в один обыкновенный, ничем не примечательный день, Федька пропал. Ленька искал его везде, но его нигде не было. Пришлось идти к нему домой, что было у них не принято и вообще, после Федькиных рассказов Ленька недолюбливал его родителей.

– Что трешься у забора? Своровать что-то вздумал? – сварливо, с крыльца спросила Федькина мать, вытирая грязные руки о засаленный передник.

– Нет, теть Фрося… А где Федя? – робея спросил Ленька.

– А он тебе на што? – опять неприязненно допрашивала Ефросинья.

– Ищу, ищу, а его нет! – более настойчиво продолжал Леня.

– А ты не ищи, делом займись! Вот тут болтается по чужим домам! – она начинала злиться, и Ленька уже почти отчаялся что-то узнать, но она добавила – К тетке мы его отправили, в город. Будет ей помогать, может и учиться отправит… Одинокая она, детей нет…

Ефросинья развернулась и ушла в дом, сильно хлопнув дверью, как будто сердясь на самою себя…

Как же теперь без Федьки! Тоска! Расстроенный Ленька побрел домой, а потом долго скучал по Федьке, все надеясь, что он вернется, или хоть на побывку приедет. Почти семь лет прошло с тех пор, а Федьку он все помнил и ждал.

Раздался страшный скрежет, толчок и полная тишина. Поезд встал. Ленька проснулся и резко вскочил. Снова, крадучись, выбрался из вагона. Совершенно непонятно: приехали они или нет. Может подождать, и поезд тронется дальше? Смеркалось. Вокруг были старые, из красного кирпича здания, то ли амбары, то ли склады, много путей, рельсов… Вернулся в вагон и стал ждать. Время шло, поезд стоял, как мертвый. И вдруг Ленька услышал чьи-то голоса, они приближались к последнему вагону вдоль товарняка, громко разговаривая и постукивая чем-то железным. Он быстро выскользнул под вагон и вынырнул с другой стороны. Решил уйти подальше от этих людей. Больше всего он боялся, что его поймают и отправят назад домой. Грабителей он не боялся, брать у него было совсем нечего.