Я смахнул с лица липкую тину и пошёл сначала в одну сторону, а затем в другую. Время во сне течёт иначе, чем в реальности, поэтому здесь можно не спешить, главное – добиться горячо желаемого результата. В отчаянной попытке обнаружить жизнь на безжизненной равнине с жёлтой травой я стал кричать, вылавливая невесомый шанс отыскать запутавшегося в себе человека, в голове которого довелось пребывать в данный момент. И после нескольких громких окриков он наконец-то ответил мне горестным плачем младенца. Это был маленький мальчик, который на самом деле был нашим кровавым маньяком, внушавшим страх даже самым опытным полицейским и детективам. Он лежал на глубине котлована, небольшой ямки, утопавшей в траве. Напуганный ребенок показал знаком, чтобы я не кричал.

– Не бойся, иди ко мне, мальчик, всё хорошо. Здесь никого нет, кроме меня. Выйди из тени оврага на свет, – пытался я уговорить мальчугана, застрявшего на дне тёмной ямы.

– Нет, – наотрез отказался он выходить, чего-то очевидно боясь.

– Почему? – Я огляделся и увидел сгущающийся непроницаемый мрак, идущий непонятно откуда. – Что это такое? Что это за пелена такая?

Это был его внутренний мир, не имеющий ничего живого внутри себя. Тут было только поле с колосящейся травой, океан с тёмными водами и растекающаяся повсюду дымчатая темнота. Я никак не мог понять, что подвигло этого человека, у которого маленький мальчик застрял внутри психических лабиринтов, убивать людей, не имевших ничего дурного к нему, никаких личных обид, никаких претензий, все жертвы не знали его лично.

Мальчик лежал в тишине, прислушиваясь к посторонним шорохам, постоянно вздрагивая и сотрясаясь всем крошечным телом от малейшего завывания шипящего летучей мышью ветерка. Всё было незначительно с точки зрения меня – психиатра со стажем. Сама атмосфера не могла так пагубно повлиять на психику молодого парня. Тут наверняка было что-то ещё, нечто скрытое от глаза, от посторонних людей. Здесь в сумраке небытия покоился тайный враг моего теперешнего пациента. Тьма сумрака сгущалась, кошмар обтекал потаенными смыслами сознание обреченного на вечные терзания молодого человека, давно выросшего из юного возраста. В её покровах высветились фигуры. Звери! То бежали звери с диким криком, раздиравшим на части душу! От кого они бегут? Окутанные темнотой, развевая клубы беспросветной дымки, образы давно минувших лет проносились через меня с сумасшедшим ветром, вереща, изнывая от полученных в неравном бою ран.

Что происходит? Что случилось с этими животными? Мальчик на дне котлована содрогнулся и сжался в глубоком отчаянии покоренного тьмой существа, став беспомощным комком, похожим на замёрзшего до смерти в холоде котёнка.

– Что происходит? – я пристально смотрел на мальчика, но он по-прежнему молчал. Пришлось подойти ближе и повторить свой вопрос громче:

– Что здесь такое происходит?!

– Он пришёл опять, – проговорил маленький разбойник, прятавшийся в яме.

– Кто? От кого ты прячешься здесь? На равнине только ветер дует. Выйди, посмотри – всюду тишина и спокойствие, ничего опасного для тебя рядом нет.

Но он меня не слушал и не пытался услышать.

– Он сейчас придёт. Он вернётся за мной и будет заставлять меня делать плохие вещи!

– Кто? Твой отец? – такого рода информации в отчётах о маньяке не было написано. Большинство полученных мною от следователей докладов говорило о мельчайших подробностях злодеяний, свершенных данным маньяком, но не более того. Кто же нанес ему душевную травму такой степени, что он до сих пор ее вспоминает? Наверное, сейчас имелось в виду, что кто-то из его родственников или близких знакомых придёт и сделает с ним что-то совершенно неприемлемое для детского сознания.