– Она объяснила?

– Почти сразу же стало ясно, что леди Холлистер… несколько не в себе. В разговоре перескакивала с одного на другое, легко приходя в крайнее волнение. Компаньонке несколько раз приходилось ее успокаивать. Однако леди Холлистер с предельной ясностью объяснила, зачем она меня позвала.

– Что за зеркало вам дали?

– Это было зеркало из спальни ее умершей дочери. – По телу Вирджинии пробежала легкая дрожь. – Ужасно читать такие вещи. Ведь дети…

– Да, понимаю.

Она быстро взглянула на него:

– В самом деле понимаете?

– Я видел чудовищ, которые охотились на детей. Но зачем вы читаете такие вещи, если они вам столь отвратительны?

– Я чувствую, что должна. – Вирджиния снова уставилась в окно. – Иногда мне удается внушить безутешным родителям ощущение, что все закончилось – как будто чтение в зеркале закрывает некую дверь в прошлое. И люди обретают свободу, могут дальше идти навстречу будущему. А в редких случаях я даже находила ключ, который затем приводил полицию к убийце, если, конечно, таковой имелся.

– И такие сеансы чтения приносят вам удовлетворение? Те, что позволяют восторжествовать справедливости…

– Да, – призналась Вирджиния. – Они меня отчасти утешают. Но этой ночью я не смогла дать леди Холлистер того, в чем она нуждалась. Подозреваю, что я даже содействовала тому, что она еще глубже погрузилась в свое безумие.

– Что же произошло?

– Леди Холлистер сказала мне, что ее дочь умерла в возрасте одиннадцати лет. Официально это была смерть от несчастного случая. Тело девочки обнаружили у подножия лестницы. Когда меня провели в ее спальню, стало ясно: в комнате ничего не меняли с тех пор, как умер несчастный ребенок.

– Где находилось зеркало?

– На маленьком туалетном столике. Напротив постели. Помню, мне не хотелось в него смотреть. Но я чувствовала, что обязана сказать леди Холлистер правду.

– Что вы увидели?

Вирджиния закрыла глаза.

– Девочка была убита кем-то, кого хорошо знала. И этот кто-то внушал ей ужас. Увидев его, она закричала. Наверное, поэтому он и задушил ее. Возможно, он просто хотел, чтобы она замолчала, но не рассчитал свои силы. А потом, как я полагаю, он сбросил ее тело с лестницы, чтобы изобразить несчастный случай. Но я знаю, где она умерла.

– В постели?

Вирджиния комкала в кулаке зеленую бархатную занавеску.

– Да.

– Холлистер? Ее изнасиловал и убил родной отец?

– Думаю, что да.

Оуэна охватил знакомый азарт охоты – лед вперемешку с пламенем. Усилием воли он взял себя в руки. «Чудовище уже мертво», – напомнил он себе. И следовало сосредоточиться на другой добыче.

– Вы сказали правду леди Холлистер? – спросил он.

– Я не назвала ее мужа убийцей. В конце концов, мне нечем было это доказать. Женщине моего положения следует соблюдать осторожность в подобных ситуациях. Дело в том, что в зеркале я вижу образы не убийц, а мертвых. Эти видения рассказывают мне очень много, но полных ответов не дают. Возможно, убийцей был другой член семьи – дядя или, скажем, дедушка.

– Но вы ведь сказали леди Холлистер, что ее дочь была убита человеком, которого та знала и боялась?

– Да.

– Как она отреагировала?

Брови Вирджинии сошлись на переносице. Пожав плечами, она пробормотала:

– Не совсем понимаю… С этого момента воспоминания о событиях вчерашнего вечера начинают расплываться. Кажется, она молча вышла из комнаты. Но точно не помню. А после этого – полный провал, пока я не очнулась в той комнате с зеркалами.

– Вас чем-то опоили.

– Это единственное объяснение, – согласилась Вирджиния. – Но кто? Леди Холлистер? Зачем ей это?

– Вы сказали ей правду, которую она не желала знать. Вы ведь сами рассказывали, что она казалась… неуравновешенной.