Раймонд Хэвиленд положил телефонную трубку, повернулся в кресле и бросил взгляд через комнату на Мак-Алистера, который стоял около вращающегося глобуса, установленного на изящном треножнике неподалеку от книжного шкафа. Его указательный палец находился при этом где-то в районе южной части Китая, а глаза внимательно следили за послом.

– Наконец-то с этим закончено. Он в самолете рейсом на Цзюлун, – произнес дипломат.

– Нам остается лишь благодарить всесильного Бога! – воскликнул Мак-Алистер.

– Думаю, что такая возможность вам еще представится, но при этом вы не должны забывать всю выгоду нашего положения. Вы должны понять, что с этой минуты мы свободны. Мы не отвечаем за события, которые станут там развиваться, поскольку будут инспирированы неизвестными нам группировками.

– Но которые созданы нами! И только Бог может теперь помочь нам!

– Разве ваш Бог учитывает последствия нашего провала?

– Нам дается свобода выбора, который ограничивается прежде всего этическими нормами.

– Это уже банальность, господин помощник. Существуют более высокие соображения.

– Но ведь есть еще и общечеловеческая мораль. Разве мы можем так манипулировать человеческим существом, обрекая его на новые тяжелейшие испытания и теперь уже наяву возвращая в прошлые ночные кошмары? Есть ли у нас на это право?

– Но у нас нет выбора. Он должен сделать то, что другим не по силам. И он сделает это, если мы дадим ему соответствующий повод.

Мак-Алистер толкнул глобус. Тот еще вращался, когда он подошел к столу.

– Возможно, я не должен был это говорить, но тем не менее мне кажется, что вы, Раймонд Хэвиленд, самый безнравственный человек, какого я когда-либо встречал.

– Это только внешнее впечатление, господин помощник. У меня есть единственное спасительное объяснение моим поступкам, но оно перечеркивает все грехи, в которых я могу быть обвинен. Я готов пойти на любые безнравственные поступки, лишь бы сохранить эту планету от самоуничтожения. И сюда же, как вы понимаете, я включаю жизнь всего лишь одного Дэвида Вебба, известного там, куда я отправил его, под именем Джейсон Борн.

Залив Виктория был покрыт легкой пеленой облаков, напоминающих складки гигантских шелковых полотнищ, уложенных горизонтальными рядами, когда тяжелый самолет заходил на посадку над аэропортом Кай Так. Ранний утренний туман, низко стелившийся над землей, был очень густым, что обещало насыщенный влагой день на всей территории колонии.

Вебб рассматривал окружающую его обстановку как человек, страшно уставший от внутреннего напряжения, и одновременно как человек, снедаемый мрачным интересом ко всему, что он видел. Где-то там, внизу, в этом бурлящем перенаселенном пространстве, находилась Мари, с которой были все его мысли, с которой он связывал все свои надежды.

Он позвонил в отель «Риджент» еще из аэропорта в Вашингтоне и зарезервировал номер сроком на неделю на имя Говарда Круита в соответствии с одним из имеющихся у него паспортов, который, согласно предложению Кактуса, должен был принадлежать человеку с голубыми глазами. При этом он добавил, что надеется, если это возможно, на резервирование комнаты под номером 690.

Дэвид поднял руку, чтобы остановить такси, и неожиданно поймал себя на мысли, что он уже проделывал это раньше на этих улицах и видел уже когда-то эти здания, их окна и двери, ему казалось, что это было – и что этого не было. И временами его не покидало ощущение, что он, подобно марионетке, присутствует на собственном шоу и как бы наблюдает за собой со стороны, но не может понять, кто же все-таки дергает за невидимые нити, кто здесь является куклой, а кто – кукловодом.