– Это ваш последний шанс. Через три минуты мы покинем дом, что будет дальше – вам известно. Что мне сказать мистеру Долишу?

– Скажи ему, чтоб горел в аду, будь он проклят! – крикнул Мартин.

– Очень уместно! – пробормотал мистер Кэмпион уже совсем невеселым голосом. Истерические рыдания Жанны заглушили его слова.

И вдруг откуда-то издалека, из-за полей, послышался звук, знакомый каждому в этой комнате. Все встали и столпились у окна; к лицам прилила кровь, в глазах появилась надежда.

Это был тонкий далекий звук охотничьего рога.

Мартин, просунув голову меж прутьев решетки на узком окне, радостно воскликнул:

– Охота, богом клянусь! Господи… Да! Стая собак менее чем в четверти мили отсюда! Боже, что там за красное пятно за изгородью? Было же пятно? Да вот же оно! – От волнения он дергался, будто хотел прорваться сквозь прутья решетки. – Вот он! Посмотрите, посмотрите на него! Да там пол-округа! Они входят в парк! Господи! Совсем рядом с нами! Скорее! Кричите! Боже мой! Они не должны пройти мимо! Как нам до них докричаться? Кричите! Что угодно кричите! Они будут здесь через минуту!

– Я думаю, – тихо пробормотал тихий, глуповатый голос, в котором все же слышалось некоторое напряжение, – что сейчас были бы уместны аплодисменты. Ну же! Вы готовы, дети мои? Три, два, кричим!

Их общий крик унес ветер. Наступила полная тишина. Голос Кэмпиона позади вновь прошептал:

– Еще раз. Во все горло!

Раздался дикий, мучительный крик о помощи, и снова повисла тишина.

Вдруг Мартин затаил дыхание.

– Нас услышали, – сказал он сдавленным от волнения голосом. – Сюда идут.

– Что ему крикнуть? – нервно спросил Мартин, пока одинокий всадник галопом несся к ним по газону. – Нельзя же кричать сразу обо всем!

– Кричите: «Мы пленники!» – предложил Кеннеди. – И «Вытащите нас отсюда, ради Майка!».

– Всадник совсем молод, – пробормотал Мартин. – Хорошо держится на лошади. Думаю, он отличный малый. Вот он! – Уотт высунул голову из окна, насколько позволяла решетка, и его чистый юный голос эхом разнесся над лугами: – Э-э-эй! Мы здесь! Окно наверху! Мы здесь! Мы в плену! Здесь псих, он собирается сжечь этот дом! Ради бога, пришлите подмогу и вытащите нас!

Немного помолчав, Мартин обратился через плечо к остальным:

– Не слышит. Просто скачет сюда. Кажется, он полный придурок.

– Ради всего святого, да объясните же ему! – сказал Уайетт. – Он наша последняя надежда.

Мартин кивнул и снова высунулся из окна:

– Мы заперты! Мы пленники, говорю же! Мы… – Вдруг он замолчал, затаив дыхание. – Долиш! – сказал он. – Эта тварь внизу, разговаривает с охотником с глазу на глаз как ни в чем не бывало. Мы в плену! – крикнул он снова. – Этот человек – сумасшедший, преступник! Ради всего святого, не слушайте его! – Он снова замолчал, затаив дыхание.

Раздался голос с немецким акцентом, слегка повышенный, будто говоривший едва сдерживал гнев:

– Говорю вам, я врач. Эти несчастные под моей опекой. Все как один имбецилы. Вы их нервируете. Вы окажете мне услугу, если сейчас же уедете. Я не могу позволить вам находиться на моей территории.

Молодой голос с ужасающе провинциальным акцентом сухо произнес:

– Извините. Я уже уезжаю. Я ж не знал, что вы… э-э-э… держите сумасшедших. Они подняли такой тарарам, вот я и подъехал посмотреть…

Мартин застонал:

– Охота уже совсем близко, стая вот-вот пройдет мимо.

Его прервал легкий фальцет мистера Кэмпиона. Очень взволнованный фальцет.

– Я узнаю этот голос, – сказал он в диком возбуждении. – Старина Гаффи Рэндалл! Дайте мне полминуты.

Альберт подскочил к окну и просунул голову через прутья – прямо над головой Мартина.