Перемена в мистере Кэмпионе была разительной: ему потребовалось усилие, чтобы взять себя в руки.

– Это ужасно, – сказал он. – Они, должно быть, схватили полковника, когда поняли, что посылка больше не у него. Быстро же управились, – задумчиво добавил Альберт. – Интересно, как им это удалось.

После его слов на минуту-другую воцарилась тишина. Прендерби первый поднял глаза.

– Очевидно, что тот бумажник представлял для них огромную ценность, – сказал он. – И они хотят заполучить его любой ценой. Интересно, каким будет их следующий шаг?

– Они обшарят наши комнаты, – сказал Эббершоу. – Думаю, сначала Долиш намеревался запереть нас в столовой и обыскать еще и нас самих, но теперь понимает, что не сможет перевернуть дом вверх дном, – у него слишком мало времени. Он наверняка осознаёт, что единственный шанс вернуть посылку – запугать нас.

– В таком случае, надеюсь, тот, кто взял бумажник, очень скоро придет с повинной, – сказал Прендерби.

Кэмпион кивнул и осторожно сел на край кровати.

– Не удивлюсь, если он начнет забирать нас по одному и выбивать правду до победного, – сказал он.

– Для величайшего из мошенников он пока что действовал не очень методично, – заметил Эббершоу. – Возможно, он с самого начала знал, что бессмысленно перетряхивать наши шкафы.

– Вы, друзья мои, похоже, ничего не смыслите в столь ярких представителях немецкой культуры, – наклонился вперед Альберт Кэмпион. – Не его дело думать о мелочах. Он стоит надо всем, большая шишка. Все, что ему требуется, – это найти надежных людей, отдать им приказ и наблюдать. Он не раскатывает по стране, вскрывая сейфы и угоняя автомобили. Я уверен, что преступные схемы придумывает не он. Он нанимает мозговитых преступников, платит им и получает прибыль. Вот почему я не могу понять, что он здесь делает. Должно быть, на кону нечто очень важное, иначе он бы прислал кого-то другого. Господи, как же мне не хочется здесь находиться.

Эббершоу с Прендерби от всей души мысленно повторили его желание, а потом Джордж сказал:

– Интересно, с кого он начнет.

– Думаю, я могу сказать. – Блеклые глаза Кэмпиона блеснули. – Видите ли, когда им не удалось добиться от меня ничего, кроме банального «это не я», они решили, что я и правда дурак. И говорили в моем присутствии, пока двое вооруженных до зубов отморозков не потащили меня в кладовку. Джесси Гидеон, без сомнения, внимательно присматривался к каждому гостю. Я шел первым в его списке, а следующей была девушка. Она не из близкого круга Петри, и наш враг не знает о ней ничего, но хочет узнать.

– Что… что за девушка? – Эббершоу уставился на Кэмпиона – его взгляд вдруг стал жестким, от ужасного предчувствия лицо побагровело.

Кэмпион с любопытством посмотрел на него:

– Та рыжеволосая. Мы с вами встретили ее в коридоре, вернувшись из гаража. Как там ее? Олифант, не так ли? Мегги Олифант. Думаю, она следующая.

– Боже мой, Эббершоу, он был прав! Они схватили ее! – Уже через десять минут после того, как мистер Кэмпион предположил, что следующей жертвой похищения может стать Мегги, Прендерби столкнулся с Эббершоу возле ее спальни. – Я обошел весь дом, – сказал он. – По словам девушек, час назад она пошла к себе в комнату прилечь. Но там ее нет.

Эббершоу молчал.

За последние несколько минут его лицо почти полностью утратило ангельское спокойствие. Джорджем овладело совершенно новое чувство. Он был страшно, невообразимо зол.

Прежде он ни разу в жизни не испытывал ничего подобного, и Прендерби, наблюдая за ним, видел, как исчезают последние признаки осторожного, методичного знатока, а вместо них появляются новые черты – черты бойца.