– Не произноси этих слов, ты оскверняешь их.

– Как же мне сказать? Как выразить?

– Никак. Ты не знаешь, что такое любовь, Луи. Разве ты не понимаешь, как ужасно все то, что ты выделываешь? Разве можно так поступать?

– Как? – искренне удивился маркиз.

– Любить можно кого-то одного. Когда любят, других не замечают. А ты… ты ломаешь мне жизнь, разве не понимаешь?

– Да я делаю все, чтобы устроить тебя в жизни, глупая. Если бы ты была мне не нужна, я бы не говорил с тобой, отослал бы в деревню или уволил – и дело с концом.

– Так увольте, сударь, увольте, я буду вам благодарна.

– Ты сама не знаешь, что говоришь. Я знаю, что ты любишь меня, Мари. Зачем упрямишься?

– Ну вот что, Луи, я тебя не люблю. Все, разлюбила, разочаровалась. Я любила человека с добрым и понимающим сердцем. А бессовестного развратника я никогда не могла полюбить и не полюблю. Так что можешь дать мне расчет.

Луи смотрел на нее несчастными глазами, а вид у него был, как у побитой собаки.

– Зачем ты так, Мари?

– Ты сам хотел, чтобы я сказала…

– Я же пропаду без тебя, слышишь? Что со мной будет без тебя? Это же так просто. Ты любишь доброго и понимающего человека? Только рядом с тобой он человек, только с тобой. Без тебя ему ничего не останется, как сделаться скотиной.

Мари сочувственно взглянула на него, и ее сердце оттаяло. Девушка заговорила мягче:

– Луи, ты запутался. Разберись в себе, определись. Меня-то ты за что наказываешь?

– А у меня полная определенность. Теперь ничего не остается, как жениться на Леоноре и терпеть в своем доме тещу (да-да, она останется с нами). Пойду на службу – что же тут неопределенного?

– А я?

– Ты же не хочешь быть со мной.

– Мое положение ужасно, Луи. Ты даже не представляешь. Если бы было куда уйти… но я здесь, зачем? Чтобы быть участницей этого безобразия? Ты и Леонора, ты и Элен. А я? Я призвана утешать тебя? «Спасать» от жены и тещи? А потом? Что потом? Молчишь. Ты и сам не знаешь.

– Да, Мари, ты права, однако одно я знаю точно: нам нельзя друг без друга, иначе мы оба пропадем.

– Почему?

– Ну… может, ты и выкарабкаешься, а я… меня словно в болото затягивает. Я ничего впереди не вижу, а без тебя совсем мрачно.

– Не знаю, верить ли тебе, Луи.

Она сделала шаг к двери. Маркиз не препятствовал. Мари вдруг обернулась. В ее глазах сияло что-то иное, прежнее, а не та угрюмая обреченность, которая появилась с того самого дня… Девушка быстро подошла к Луи, порывисто обняла и поцеловала в губы. И, словно испугавшись самой себя, выскользнула из комнаты, так что изумленный Луи несколько секунд еще слышал ее торопливые шаги.

Он не пошел с ней, чтобы кто-нибудь случайно не увидел их вместе, а подождал немного в комнате, думая, каким же образом взять эту крепость, вновь ставшую неприступной.

А Мари теперь никак не могла успокоиться. Луи взволновал ее, как прежде, пробудил затихшую было тоску. Но она же пообещала его матери быть от него подальше, да и ей самой нужно ли вновь бросаться с головой в пучину страсти?

Думая, что Луи оставит ее теперь, Мари ошибалась, потому что ее отказ ничуть не покоробил галантных устремлений юноши.

Мари жила теперь в отдельной комнате, и все у нее было свое: и уютная кроватка, и красивый туалетный столик, и большое овальное зеркало… Потушив свечи, она легла спать, все еще размышляя о своих девичьих бедах. И вдруг раздался какой-то шорох. Мари приподнялась и вгляделась в темноту. В следующий миг кто-то оказался возле кровати, и послышался шепот Луи:

– Не пугайся, это я.

– Боже мой, что вы тут делаете?

– А это нужно объяснять? – удивился маркиз и в одно мгновение оказался рядом.