Элен было бы трудно найти более предупредительного поклонника, чем маркиз. Они добрались до той самой поляны и пустили лошадей пастись, а сами устроили привал. Луи, недолго думая, устроился головой на коленях графини, так что она могла смотреть в его сияющие глаза, целовать в губы и ласкать плечи и грудь, что Элен с удовольствием и делала. Маркиз блаженствовал и требовал ласки. В эти минуты он не помнил о Мари, потому что графиня доставляла ему куда больше наслаждения, и он почему-то шел на поводу у своих необузданных желаний. И не права ли Элен: зачем мучить честную девушку, которая никогда не поймет его непостоянного нрава, если рядом есть женщина, знающая и способная не обращать на это внимания. На самом деле маркиз совершенно запутался. И уже плохо различал грань между любовью и влюбленностью, между добродетелью и пороком, между наслаждением и распущенностью. В нем бушевали неведомые стихии, рабом которых он сделался. А Элен, чувствуя угрозу, все еще недопонимала, как опасна ее безответственность. Сегодня она наслаждалась юностью, энергией, живостью Луи, его дерзостью, его божественным телом, его ангельским лицом, чувственными губами и прекраснейшими глазами. И не думала, что уже очень скоро он может превратиться в циничного сладострастника, стареющего, жиреющего, немощного и, кто знает, страдающего гадкими болезнями. Как же ей не знать, что все идет к тому? Но она молчит и украдкой наслаждается, уводя юношу дальше от прямой дорожки.

Правда, маркиз устроил прогулку не только ради удовольствия. То, что он сказал графине на обратном пути, заставило ее всерьез обдумать создавшееся положение.

Без шуток, улыбок и прочих нежностей Луи весьма церемонно заявил:

– Полагаю, мадам, что теперь, в создавшихся обстоятельствах (ну, вы меня понимаете) я не могу жениться на вашей дочери.

– Можно узнать, почему? – дружелюбно спросила графиня.

– Насколько мне известно, мужчина не может жениться на дочери своей любовницы, – серьезно ответил маркиз.

– Но Луи… – Элен даже растерялась, однако сразу взяла себя в руки. – Луи, это не так существенно, потому что ты не был моим любовником прежде, да и возраст твой… Так что же? Ты нарочно все это затеял? – в ее голосе зазвучало негодование.

– Зачем же так? Мне далеко до вашего коварства.

– Нет, ты должен мне ответить. Что происходит? Что за игра такая? Или ты решил мне отомстить?

– Чтобы отомстить, нужно сильно ненавидеть, а я не могу вас ненавидеть, Элен, потому что желаю вас, или это вызывает сомнения?

– Тогда не говори глупости, маленький развратник. Ваша свадьба с Леонорой дело решенное.

– Но ведь она мне родственница…

– Луи, этот вопрос уже никого не волнует. Есть все договоренности и нужные разрешения. Какая муха тебя укусила?

– Не понимаю, почему я должен жениться на вашей дочери?

– Можно подумать, у тебя есть иные кандидатуры, ну, кроме твоей горничной.

– Я могу жениться на вас, – просто ответил маркиз.

Элен удивленно взглянула на него, пытаясь понять, не шутит ли.

– Хочешь всех позабавить? – на всякий случай спросила она.

– Не вижу ничего забавного.

– А почему я? – стало любопытно графине.

– Может, я люблю вас? – предположил маркиз.

– У меня есть основания тебе не верить.

– Очень жаль.

– Ты что, готов рассказать всем правду?

– Только скажите, Элен, и вы увидите доказательства.

Графине опять сделалось страшно. Стихийное развитие событий не устраивало ее, да и не собиралась она заходить так далеко, поэтому строго сказала:

– Ты женишься на Леоноре – это не обсуждается.

Разумеется, Мари ничего не знала о похождениях Луи, а то внимание, которое он расточал Леоноре, принимала как вынужденную необходимость. И это заставляло ее задуматься о будущем. Луи, конечно, женится, у него будет семья, появятся новые заботы. И Мари не могла представить себя рядом с ним. Она не захочет разрушать семью, она не понимает, как можно сделаться тайной подругой. Нет, Мари не из таких. В ее сознании нет места обману, лжи и бесстыдству. Но что же делать? Она любит его и не имеет сил так просто отказаться от любви. А тут еще подозрительные взгляды Элен и надменность Леоноры. Эти женщины, кажется, кое-что знают.