В прихожей стояла большая спортивная сумка, с которой Наташка обычно выезжала со мной за город. Я быстро побросал туда кроссовки, куртку, на стуле нашел джинсы и какую-то кофточку, которые тоже полетели в сумку. Что еще? Я сел на диван, стал гладить Наташкины волосы. Ах, да, белье, носки… Тут вернулся Консул.

– Что ты там возишься? – спросил он, наблюдая, как я роюсь по ящикам комода.

– Носки не могу найти, – ответил я, пытаясь вспомнить, что еще нужно взять с собой.

– Не нужны будут ей носки в ближайшее время, – сказал Консул. – Вот я тут котлеты в пакет положил, возьмем лучше их.

Я завернул Наташку в плед и аккуратно отнес вниз. Консул откинул одну из спинок заднего сиденья, подвинул пакеты с едой, развернул толстое одеяло, хранившееся около задней двери, и на освободившееся место мы положили спящую Наташку.

– Садись рядом, на заднее, – сказал Консул, и мы тихонько тронулись.

Перед выездом на Новослободскую улицу Консул остановил машину. Он барабанил пальцами по рулю и о чем-то думал. На улице стало светлее, но появился туман, который начал заполнять узкие переулки.

– Ты Дмитровское шоссе хорошо знаешь? – спросил Консул, разглядывая окрестные дома.

– До Дубны ездил, там Волга, леса сосновые.

– Нет, на север мы не поедем, давай на запад, по Минке, – Консул придавил педаль газа, и мы повернули в сторону Садового кольца.

На Кутузовском проспекте Консул немного сбавил скорость.

– Смотри, мы тут не одни!

Мы проезжали мимо отделения какого-то банка. На тротуаре можно было различить силуэт человека в плаще, который остановился, чтобы рассмотреть нашу машину.

– Может, остановимся, поговорим? – предложил я, разглядывая человека и темные окна огромных кирпичных домов.

– Только без меня! – процедил Консул и прибавил скорость.

Москва осталась позади. Стало совсем светло, но густой туман скрывал обочины шоссе, где виднелись кусты, пожелтевшая трава и какие-то строения. Мотор ровно гудел, мы мчались сквозь клочья тумана, который каплями оседал на стеклах. На обочинах попадались стоящие машины, в которых сидели водители, склонившие головы на руль. Консул включил радио, понажимал кнопки, потом махнул рукой и выключил.

Я придерживал Наташку за плечо и размышлял о случившемся. План Консула мне стал ясен. Он все делал правильно, нужно как можно скорее вырваться из этого спящего мертвого мира и только тогда решать, что делать дальше. Я вспомнил черную тучу, пришедшую на Москву с юга и решил, что дело в ней. Понятно, что на юг ехать не стоило. Кто знает, может там готовится еще одна такая тучка? Ехать на север тоже было опасно. Туча отползала именно в том направлении и могла зависнуть где-нибудь неподалеку, дожидаясь нас. Заселенный запад – это было самое правильное направление. Надо ехать и искать первые признаки нормальной жизни. Но что это было? И почему мы с Консулом и тот незнакомец у банка избежали общей участи? Испытание нового психического оружия? Вот так – сразу в центре могучей страны? Это вряд ли!

Промелькнул пост ГАИ у Голицино. Туман сгустился, мы сбавили скорость.

– Что-то здесь не то! – сказал Консул и остановил машину.

Мы вышли на дорогу и огляделись. Обочина заканчивалась огромной лужей, за которой виднелись сосны. Было так тихо, словно мы находились под водой. Консул курил, прислонившись к машине.

– Дальше ехать опасно, – сказал он, не поворачиваясь. – Я чувствую, что путь закрыт, но не понимаю как.

Я вышел на середину дороги, посмотрел вперед, потом назад и пожал плечами. Те несколько метров, которые проглядывали сквозь туман, выглядели совершенно одинаково.