Он взял у меня тележку и быстро покатил ее к машине.

Дождь стал слабеть, гроза была уже на излете. Молнии еще вспыхивали с разных сторон, но раскаты грома, перебивавшие шелест шин, стали слабее. Консул держал одну руку на руле, а второй тер себе затылок. Иногда он встряхивал головой, как будто отгоняя дурные мысли, потом придавливал газ, мотор глухо урчал, и мы летели вперед.

Консул молчал, мне тоже не хотелось начинать разговор. Он что-то знал, но я не торопил его с рассказом, чувствуя себя немного виноватым, что из-за меня он теряет время.

– У тебя ключи от ее квартиры есть? – спросил он, когда мы свернули в переулок к Наташкиному дому.

– Нет, но мы постучим, у нее сон чуткий, – я обрадовался, что молчание было прервано.

– Ну-ну! – сказал Консул и снова замолчал.

Когда мы вышли из машины, дождь уже кончился, стало свежо. На небе появились разрывы облаков. В них проглядывали звезды, а на южной стороне неба светилось мутное пятно, за которым угадывалась луна. Консул снял плащ, аккуратно его свернул и положил на заднее сиденье. Наташкин дом стоял перед нами огромной серой стеной. Все его окна были темны, а вокруг стояла такая тишина, что я услышал звон в ушах.

Подъезд был открыт, и мы поднялись на третий этаж. На стук никто не отозвался. Я приложил ухо к дверной панели, но внутри было тихо.

– Эту дверь мы без инструментов не взломаем, – сказал Консул, разглядывая замок при свете фонарика. – Ладно, пойдем на улицу.

Наташкин балкон был рядом с подъездом. Балконная дверь была приоткрыта, что меня сильно удивило, потому что рядом с балконом проходила водосточная труба, которую Наташка ужасно боялась, говоря, что залезть к ней в квартиру может самый бездарный альпинист. Поэтому на ночь она всегда закрывала балконную дверь и потом долго дергала ее, проверяя надежность шпингалета.

– Свети на трубу! – скомандовал Консул, погасив свой фонарик. Он засунул его в карман, как кошка прыгнул на стену, обхватил руками и ногами толстую трубу. Потом он протянул руку, схватился за скобу, которая крепила трубу к стене, и подтянулся. На уровне балкона Консул встал двумя ногами на одну сторону трубы, немного присел и прыгнул. Он сумел уцепиться руками за перила и через секунду уже стоял на балконе с зажженным фонариком.

– Иди к двери, – сказал он и скрылся в глубине квартиры.

В квартире пахло свежими котлетами. Я вошел в комнату и увидел Наташку, лежащую на диване. Вид у нее был совершенно безмятежный, она даже чему-то улыбалась во сне. Я потрепал ее за плечо, но она не реагировала. Приложив ухо к груди, я услышал очень слабое дыхание и редкие удары сердца.

– Ну что, все нормально? – спросил Консул. Он вошел в комнату, жуя котлету.

– Вроде спит, – сказал я, поглаживая Наташкины волосы. – Но разбудить ее не могу! Может, врача поискать?

– Не нужен ей врач. Так сейчас со всеми. Оставь ее, все будет нормально. Ну что, поедешь со мной?

– Подожди, что значит со всеми?

– Все спят, как твоя Наташка.

Я вспомнил Николая с Верой и задумался.

– Ты хочешь сказать…

– Я ничего не хочу сказать. Вернее, хочу сказать, что нам надо уезжать из Москвы.

– Зачем?

Я стоял около дивана совершенно ошарашенный, пытаясь хоть как-то привести в порядок свои мысли. Впрочем, мыслей почти не было. Мне просто хотелось, чтобы Консул мне что-то объяснил.

– У нас мало времени, – сказал Консул каким-то свистящим шепотом. – Я одно точно знаю, что из Москвы надо бежать.

– Давай ее с собой возьмем! – предложил я, стараясь не смотреть на Консула.

– Нет проблем, – неожиданно легко согласился тот. – Собери ее вещи и давай в машину. А я пойду вниз, во дворе много машин, займусь бензином.