– У тебя дома жратва есть? – спросил он, когда я закончил разглядывать пятиэтажку.

– Борщ есть, пельмени, два яйца, сыра немного… – начал перечислять я.

– Красиво живешь, но это не годится! Ладно, поедем в магазин, отоваримся!

– Магазин? – удивился я. – Думаешь, супермаркет работает?

Консул хмыкнул, продолжая рассматривать дом напротив.

– У меня соседи спят как-то странно, – продолжил я. – Пытался разбудить, но они как мертвые. Пульса почти нет. Надо бы врача вызвать.

Консул молчал.

– Может ты поможешь их на улицу вынести. Не дай бог дом рухнет.

Консул пожал плечами и медленно вымолвил:

– Не рухнет, дом гибкий, поскрипит, но выстоит. А вызвать «скорую»… Сегодня всем врачам тоже нужна помощь. Ладно, я потом все объясню. Поедешь со мной в магазин? Это сейчас важнее.

Он кивнул головой на дверь и пошел к своей «субаре». Натянув капюшон куртки, я побежал за ним.

В машине быстро стало тепло. Разноцветные лампочки на панелях и гудение мотора успокаивали. Было приятно, что хоть что-то работает среди мертвого города. Мы ехали по осевой, фары освещали только несколько метров дороги, дворники еле справлялись с потоками воды на ветровом стекле, но Консул уверенно вел машину на вполне приличной скорости.

– Интересно, куда подевался наш Карацупа? – спросил я его.

– Мне это не интересно! – буркнул Консул. – Мне интересно, куда подевалась милиция? Это сейчас для нас важнее.

Двери нашего супермаркета были открыты. Мы вошли в темный торговый зал, где пахло бытовой химией и фруктами.

– Давно я тут не был, – сказал Консул. – Где здесь фонарики?

Фонарики и батарейки мы нашли около кассы. Консул выбрал самый мощный, ходить по магазину стало легче, но длинные тени от полок создавали ощущение нереальности происходящего.

Тележка наполнялась быстро. Консул уверенно швырял в нее упаковки с питьевой водой, сигареты, консервы, банки с кофе, пачки сухарей и палки копченой колбасы. Он брал только «долгоиграющие» продукты. Я катил тележку, освещал фонариком полки и думал о Наташке.

– Консул, – сказал я ему, – мне надо сгонять на Новослободскую.

– Женщина? – поинтересовался он безразличным тоном.

Я кивнул.

– Надо выбираться из Москвы, – сказал он. – И как можно быстрее, – добавил он после небольшой паузы.

То, как Консул это сказал, звучало как приказ. Я хотел спросить его почему, но он поднял палец, попросил подождать его и отправился вглубь магазина в хозяйственный отдел. Вернулся он с канистрой, воронкой, отрезком шланга и маленьким топориком.

– Я уже наездился сегодня вечером, – сказал он. – Полбака осталось.

Положив все в тележку, он спросил:

– Где она живет?

Услышав, что около Новослободской, он кивнул, запрокинул немного голову и начал бормотать: «Туча пришла с юга, север закрыт, восток я не люблю…»

– Это почти по пути, – обратился он ко мне. – Но обратно домой я тебя не повезу. Выбирай – остаешься с ней, или вы оба едете со мной. Но вот только…

Он посмотрел мне в глаза и умолк.

– Я не могу никуда уехать, если не буду знать, что с ней, – сказал я.

– С ней все нормально, – сказал Консул. – Она прекрасно спит в своей постели, и ей снятся чудесные сны про принцев, завернутых в алые паруса.

– Откуда ты знаешь? – удивился я.

– Ты своих соседей видел? Теперь все такие.

Тут он на секунду замолчал, потом, как бы нехотя, сказал:

– Кроме нас с тобой.

– Ты что-то понимаешь? – спросил я.

Консул покачал головой.

– До конца я ни хрена я не понимаю, но ты сам все увидишь. Ладно, – сказал он уже уверенным голосом, – Поедем! Мне самому тут в лом одному куролесить. Да и тебе посмотреть и подумать не мешает. Это ты к своей худенькой едешь? Видел я ее с тобой, она ничего, улыбается всегда.